Проклятый дракон
Шрифт:
— Вы о чем? Давайте вы не будете говорить загадками и ходить вокруг да около. Говорите, что именно вам нужно и разойдемся. До восьми вечера осталось не так много времени, а выдумаете, что кроме вас у меня больше дел нет.
— Сколько экспрессии… Скажу честно, мой король предложил мне забрать мальчишку и вернуться вместе с ним во дворец, но я совершенно не хочу этого делать. Я дорого отдам, чтобы наблюдать за вами как можно дольше.
— Чем обязана такому вниманию? — саркастично проговорила я, не веря ни единому его слову, но вспоминание о короле к сведению приняла.
— Не часто встретишь опального маркиза и княжну без трона, которую к слову давно нужно было привлечь за мошенничество. У вас так ловко получается из всего выкручиваться… Все драконы такие?
— Вы хотели сказать хитрые и изворотливые твари? — я любезно перевела его завуалированную в комплимент фразу, — а по — другому в этом мире не выжить и долго не прожить. По-другому нельзя. Как вам нельзя не притащить Бриара на коротком повадке к своему королю и как мне нельзя это допустить. Так своему монарху и передайте.
— Показываете зубки… — Бертольд очаровательно улыбнулся, но глаза оставались все такими же равнодушными и холодными, — давно пора. Я рад, что вы, наконец решились заявить о себе и пришел просто предупредить, то если вы к ночи не придумаете, как защитить Бриара, я буду вынужден его забрать.
— Предупреждаете, что скоро будете действовать жестко? — мило «удивилась» я, — или думаете что в благодарность за откровенность, я вас пожалею?
— Элен, Алексия, Вивиана… — едва не мурлыкая себе под нос, Бертольд пропел все известные ему имена, которыми я пользовалась, — потрясающая женщина… Я на самом деле рад, что ваш народ жив и у него есть такая княжна. Почему-то сейчас я начинаю верить, что, не смотря на все обстоятельства, мальчишке удастся выжить с таким-то телохранителем…
— Только выжить? — тонко улыбнулась я и, приблизившись к нему вплотную, прошептала прямо в губы, — уверяю вас, маркиз примет герцогскую корону отца и вернется на свои земли, как хозяин.
— Намекаете, что у Проклятых в этом деле свой интерес, вы такая не одна? — попытался закинуть удочку Бертольд, наивно полагая, что я тут же на нее клюну и все расскажу.
Чтобы придать себе необходимый вес, иногда надо блефовать и восемьдесят процентов успеха зависит именно от того, насколько талантливо ты это делаешь. Приняв многозначительный вид, я подмигнула ему:
— Разве княжна может быть одна?
Бертольд плавным движением заправил мне за ухо пару тонких прядок и принимая мой ответ, многозначительно поцеловал руку. Стоило мне только поменять статус с обычного телохранителя на особу благородных кровей, как его внешнее поведение к моей персоне разительно переменилось. Нет, оно не стало более уважительным или трепетным, но он стал слышать мою точку зрения. А это было уже немало и весьма показательно.
— Я буду ждать до полуночи, а там уж не обессудьте. Не хотелось бы драться с женщиной, пусть и драконом. Я слышал, вы умелые бойцы, но поблажек делать я не стану…
Подмигнув, он неторопливо ретировался, а я качала ему в след головой и думала, как будто я позволю себе поблажку. Потребность переговоров с Мидхиром возросла в геометрической прогрессии, надо было срочно как-то связаться с ним и позвать на свидание, да так, чтобы больше никто об этом не знал. А то обязательно что-нибудь случиться и нас будут отвлекать.
Открыв дверь, я ввалилась в комнату, как это обычно делает какой-нибудь выпевший матрос. Надо написать записку с просьбой о встрече и передать со служанкой. А чтобы она не удовлетворяла свое любопытство за мой счет, писать буду на своем языке. Пока я обыскивала комнату в поисках письменных принадлежностей, в дверь как-то нервно постучали. Понимая, что мои ребята вряд ли бы утруждали себя соблюдением этикета, я крикнула:
— Не заперто, войдите!
Видимо невидимый гость был очень стеснительным, потому что долгое время никто не осмеливался последовать моей просьбе. Плюнув на приличия, я поднялась с корточек и, отойдя от обыскиваемого комода, направилась к дверям. И уже почти дойдя до них, я едва не столкнулась с метнувшимся мне навстречу гостем. Он был одет в длинный серый плащ, полностью скрывающий лицо и тело до самого пола. В руках у незнакомца или незнакомки была огромная коробка, украшенная странным белым бантом с расшитым по нему жемчугом. Уставившись на все это великолепие, я, не совсем понимая, что здесь происходит, с интересом спросила:
— Вы что-то хотели?
— Я почему-то думал, что ты сразу поймешь, что это я, — с мягким укором проговорил эльф и скинул капюшон.
Не сдержавшись, я ахнула:
— Мидхир… Но в таком виде?
— Силье не дает проходу, грозиться пустить тебя на угощения для гостей… — засмеявшись, проговорил он и протянул коробку мне, — поэтому я устроил этот небольшой маскарад, иначе бы выслушивал еще одну порцию истерик. А этого я очень не хочу… Это тебе, возьми. Я специально приготовил это для торжественного вечера в твою честь.
Я приняла коробку, но заглядывать в нее сразу не стала, меня больше волновал сам правитель. Не зная, как начать очень тяжелый для меня разговор, я скомкано проговорила:
— Мидхир, не стоит так обращаться с Силье, она-то ни в чем не виновата. И еще, мне нужно поговорить с тобой. Касательно кровной связи…
— Ты всегда любила поговорить, — ласково глядя мне прямо в глаза, с улыбкой проговорил он, — и не всегда по делу.
— Мидхир… — я даже не успела полностью выговорить его имя, когда он отобрал только что данную им же самим коробку и, отшвырнув ее на кровать, схватил меня за шею и приник к губам.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Уверенная настойчивость Мидхира несколько ошеломила меня, и я даже умудрилась машинально ответить на поцелуй. Впрочем, тут же пожалела об этом, потому что он расценил это как приглашение. До боли стиснув одной рукой мою талию, второй он крепко держал меня за макушку, направляя и не девая дернуться. И может я была бы очень не против подобного развития, но есть одно «но»: не время и не место. Прислонив меня к стене и навалившись всем телом, словно он старался оставить от меня мокрое пятно, Мидхир с остервенением принялся сдирать одежду. И ладно бы он решил оголиться, но чтобы кто-то рвал мое произведение искусства, я позволить просто не могла. Да и странно, но от его прикосновений я абсолютно ничего не чувствовала, они были чужими и даже немного неприятны.