Проклятый год
Шрифт:
Японец кивнул.
— Да, коротковолновка.
— Гражданский диапазон или любительский?
— Кажется, любительский.
— Сколько вас там? — спокойным тоном продолжал расспросы Сойер. Что-то очень уж он невозмутим. Видимо, вопрос о рации — лишь отвлекающий маневр. Кэм попытался подать приятелю знак, но тот словно ослеп и не замечал ничего вокруг, вперив взгляд в лицо Голливуда.
— Вместе со мной — девять.
«Боже, их меньше, чем нас!» — подумал Кэм.
— Еда, жилье есть? —
— Есть домик и как бы отдельная квартира во дворе. И еще — огромная цистерна с пропаном. Отапливались газом всю зиму. А теперь хотим вырастить как можно больше овощей, так что без вашей помощи мы не справимся. У нас только четверо по-настоящему взрослых.
Ладонь Сойера дрогнула и сжалась в кулак.
— Трудно поверить, что вы смогли выжить так близко от опасной зоны. Вам наверняка пришлось постоянно делать вылазки на ту сторону, так ведь? — спросил Голливуд.
Несколько человек отвернулись, скрывая эмоции. Голливуд бросил на них озабоченный, ищущий взгляд.
— Да, мы — такие, мы — крутые, — вставил Кэм.
Японец снова расплылся в улыбке:
— Вот поэтому мы и хотим с вами объединиться.
После Йоргенсена убили Лумаса — его звали то ли Чед, то ли Чак, — торгового менеджера с волосатой, как у животного, грудью и толстым платиновым кольцом на толстом же пальце. Кэм отвлек ленивого сучару окриком, а Сойер подскочил сзади и шарахнул молотком по черепу. Лумас рухнул на четвереньки и заскулил. Он всегда скулил. Кэм отбил себе носки и голени, пиная грузное тело, пока Сойер не оттолкнул его и не прикончил лежачего.
Разделка туши оказалась нелегкой задачей. Драгоценное мясо предстояло как следует законсервировать, разделить на порции. Сладкий жирок с солью…
Следующим в списке Сойера шел Джим Прайс, но Кэм не хотел лишних осложнений. Лумаса никто не любил, в то время как Прайс сделался неоспоримым лидером самой большой группировки на вершине — некоторые в нем просто души не чаяли. Планировалось устроить «честную» лотерею, которую можно было исподтишка контролировать, но тут сдохли последние батарейки, и Нэнси Мак-как-там-бишь-ее вскрыла себе вены от запястья до локтя.
Потом с любимого утеса Кэма бросилась вниз миссис Льюелинг. Видимо, думала, что там уж до нее не доберутся…
Когда они возвращались из набега в опасную зону, пробираясь в лагерь по глубокому, до колен, снежному крошеву, что-то лопнуло во внутренностях Пита Чуйко. Он истекал кровью целых восемь дней, сопровождая каждое движение окружающих взглядом, в котором сквозили понимание и ужас, пока его зрачки наконец не остановились в одной точке.
Тиммерман скончался от воспаления легких.
А после бесплодной вылазки к домикам для туристов, которые они обчистили еще в прежние набеги,
Семь человеческих тушек позволили остальным дотянуть до весны.
— А что, если это западня? — Сойер приблизился к Кэму сзади и остановился, задумчиво поглядывая на зазубренный северный хребет.
— А-а, ты еще не перестал со мной разговаривать, — Кэму хотелось скрыть за шуткой облегчение и любопытство, но вышло неуклюже, и он тут же пожалел — в последнее время Сойер повсюду слышал двусмысленные намеки и мог запросто полезть в бутылку. Начнешь извиняться, получится еще глупее. Чего ради тратить нервную энергию?
Юноша вернулся к своему занятию — взламыванию затвердевшего снежного наста лыжей для слалома, зарекомендовавшей себя на удивление разносторонним инструментом.
Сойер сделал шаг, словно собрался уходить. В действительности он просто хотел привлечь внимание.
— Парнишка, возможно, врет, — с расстановкой произнес Сойер. — Что, если наши соседи решили подогнать скот поближе к бойне?
Кэм посмотрел на девственно-белый снег, открывшийся под толстой коркой грязного льда. Как если бы природа подбросила утомленному разуму готовую метафору. Но снег выглядел чистым только на первый взгляд, он был спрессован силой земного притяжения и оттепелью. Кэм снова принялся долбить сугроб лыжей.
— Ты сам подумай, — Сойер опустился рядом с ним на колено и принялся складывать куски смерзшегося снега на одеяло, заменявшее им носилки. — Пока дойдем, будем валиться с ног. Даже четверо взрослых справятся — проломят башку и поминай как звали.
— Не проломят.
— Или одних баб себе оставят.
Кэм посмотрел вправо-влево — лишь каменные изломы темнели на фоне бледного неба. Прайс отрядил им в помощь шестерых, наряд таскал снег мелкими партиями в хранилище — естественное углубление в базальтовом ложе, один край которого надстроили и укрепили. Недалеко от них, сидя на гранитной плите, Эрин подставила тело лучам солнца. Девушка отпросилась с работ, пожаловавшись на головокружение.
Не сводя с нее глаз, Кэм, понизив голос, возразил:
— Нет, не станут они этого делать. На такой риск пошли, столько усилий… Голливуд мог и не добраться.
— Но ведь добрался!
— Из нас тоже не все дойдут.
— Это точно! Если кое-кто не дотянет, нам с тобой, считай, повезло, — Сойер небрежно схватил покрывало за два конца, жестом предлагая Кэму последовать его примеру. — Западня — не западня, а идти так и так надо. Просто хотел напомнить тебе, чтобы не терял бдительности.