Проклятый город. Однажды случится ужасное...
Шрифт:
— Смотри не уходи далеко! — с тревогой крикнула она ему вслед.
— Вы боитесь за него? — сказал Бертеги, усаживаясь в продавленное плетеное кресло у большого стола, занимавшего середину кухни-гостиной.
Мадам Моризо поставила на плиту кофейник.
— Да, — угрюмо ответила она. — В такой туман мало ли что может случиться… тем более с ребенком…
Не глядя на Бертеги, она поставила перед ним чашку с горячим кофе и тоже села.
— Вы ведь знаете, почему убили вашего быка, не правда ли? — спросил
— А я-то думала, вы мне скажете, — с иронией проговорила старая женщина.
— Вы увидели то, чего не должны были видеть.
Она искоса взглянула на дверь, как будто боясь, что кто-то войдет.
— Кого вы видели? — спросил Бертеги. — И когда?
Лицо мадам Моризо не изменилось — те же нахмуренные брови, выставленный вперед подбородок…
— Я понимаю, что вы не хотите, чтобы чужаки вмешивались в ваши дела, — снова заговорил комиссар. — Несколько лет назад их здесь было достаточно, не так ли? Но только, мадам Моризо… дело в том, что уже поздно. Кто-то недавно объявился неподалеку отсюда. Я хочу знать, кто или что. И сколько их. И не мне вам объяснять, что это вопрос жизни и смерти.
Наконец старая женщина заговорила, не отрывая глаз от чашки Бертеги, в которой остывал кофе:
— Несколько лет назад я попала в автокатастрофу. Серьезную. Я еле выжила…
— Да, — кивнул Бертеги. — Я слышал, что вы пережили клиническую смерть.
— Я не знаю, что это было, — бесстрастно сказала мадам Моризо. — Во всяком случае, это было не так, как Филипп Лабро рассказывал по телевизору…
— Что вы хотите сказать?
— Я действительно видела свое тело… так, как говорили по телевизору. Я как будто плыла по воздуху. А потом появился туннель. И свет в конце. Но дальше у меня было не так, как у других. Я не хотела туда идти.
Бертеги молчал, пытаясь разглядеть отражение хоть какой-то эмоции на сухом, обветренном лице мадам Моризо, изборожденном морщинами, — как у всех тех, кто живет в деревне и не пользуется продукцией фирмы «Гектикон»… Он понял, что сейчас ее глаза снова устремлены в тот туннель.
— Этот свет не был белым. Он был красным… как кровь. Я не хотела туда идти, но меня как будто что-то толкало. Да, я чувствовала, как меня толкают в спину. Специально, чтобы я провалилась в этот туннель. Свет был уже совсем близко… и вдруг мне удалось ненадолго остановиться. И тогда я его увидела.
— Кого его?
— Город… Лавилль-Сен-Жур, как если бы смотрела на него с высоты… не слишком большой — метров с двадцати… я как будто повисла над самым центром города… где-то рядом с горгульями на соборе.
И вот внизу я увидела детей. Они протягивали ко мне руки. Дети были живые, но мертвые… не знаю, как сказать… бесплотные, и их окружало море крови, они тонули в нем… Это было похоже на картину. Но они двигались, они тянули
Я не знаю, сколько времени я там пробыла, глядя на них. Я думала: Господи, все эти дети… да сколько же их?! Скольких же теубили? И вот я почувствовала, что меня больше уже ничто не толкает в спину, как раньше… И я побежала… полетела сквозь туннель обратно. Мне казалось, что меня преследуют, — или те, кто раньше толкал, или дети, которые тоже хотели выбраться, — но я не обернулась… И снова оказалась над местом катастрофы. Снова увидела свое тело, спасателей, «скорую»… Я не раздумывала ни минуты. Бросилась туда.
И там, внизу, я пришла в себя от удара — то есть так мне показалось. Только потом я узнала, что мне сделали укол в сердце, такой здоровенной иглой… Прямо в машине «скорой».
После того как мадам Моризо закончила рассказ, некоторое время она, как и комиссар, молчала.
— Я себя часто спрашиваю, — снова заговорила старая женщина, — что со мной было бы, если бы мне не сделали этот укол… или сделали бы слишком поздно…
Бертеги догадался, что история еще не окончена, и ничего не сказал, ожидая продолжения.
— После этого все изменилось. Я стала видеть… разные вещи в тумане. И слышать. И еще я заметила, что, если я дотрагиваюсь до кого-то, кому больно, и желаю ему выздороветь, это сбывается…
— А еще было «дело Талько», — резко прервал Бертеги.
Молчание.
— Вы были с ними знакомы, я полагаю.
Она коротко кивнула.
— Даже хорошо знакомы, — продолжал Бертеги. — Поэтому и свет в конце туннеля был для вас не таким, как обычно. Вы это поняли в день катастрофы. Вы увидели адское пламя, которое вас ожидало.
— Я не крала детей, — еле слышно произнесла мадам Моризо.
— Но вы знали. Знали и ничего не сделали. Ничего не сказали.
На мгновение она закрыла глаза.
— После этого вы отдалились от них. И от всего мира.
— Я помогала людям как могла. Чтобы искупить наши грехи, — почти простонала она.
— А недавно вы поняли, что совсем скоро что-то произойдет… снова.
Глубокий вздох.
— На сей раз, может быть, вы сможете что-то сделать, пока еще не поздно. Вы, может быть, еще сумеете спастись от тех детей…
По-прежнему избегая смотреть в лицо Бертеги, мадам Моризо произнесла:
— Я видела свет на холме… В Талькотьере. Он горел недолго, но… Да, я почувствовала, что скоро что-то случится. Это было несколько дней назад. В такие дни, как сегодня — когда туман делается таким густым, — всегда происходит что-то… ужасное. Или еще в дни солнцестояний… Я начала тревожиться за Жерара, не отпускала его от себя. А потом я увидела…
— Призрака, — подсказал Бертеги.
— Тень, — поправила мадам Моризо.