Проклятый металл
Шрифт:
В это время мы подошли ко второй сухой сосне, и граф сразу приметил наконечник, торчавший на этот раз из ствола на уровне груди:
– Справишься?
– Само собой. – Я швырнул мешок на землю, отошел от него на пару шагов и лишь тогда почувствовал, как слабеет хватка вцепившейся мне в душу тьмы.
А что будет, когда в мешке окажется два наконечника? А три? А? Выдержу? Не уверен.
Со вторым куском проклятого железа все прошло без сучка без задоринки. Потянул, легко вырвал, кинул в мешок и сразу затянул завязки. Затем отдал щипцы графу и отправился вдоль опушки, выискивая следующую сухую сосну. В то, что дело ограничится двумя наконечниками, уже не верилось.
Разгоравшееся в мешке черное пламя опаляло все сильнее и сильнее; клубившаяся в металле тьма размеренно сочилась в душу и заставляла корчиться от боли заточенных там бесов. Нет, долго мне так точно не продержаться. Еще немного побарахтаюсь – и привет. Голова еще раскалываться начала, как на грех…
Дотянуться до третьего арбалетного болта получилось, лишь вновь взобравшись на плечи Рауля. Но на этот раз, выдернув штырь, я таки сверзился вниз, со всего размаху впечатавшись в тянувшиеся по земле сосновые корни. Кинул наконечник в мешок, отполз на пару шагов и тогда позволил себе немного расслабиться. Рана открылась, по спине потихоньку текла струйка крови, но боль пришлась как нельзя более кстати – именно она не дала мне провалиться в забытье.
– Ты как? – забеспокоился Рауль.
– Переживу, – не рискуя приближаться к мешку с наконечниками, оперся о дерево я.
– Надо поторапливаться, – глянул граф в темнеющее небо. – Как бы опять на зверюг не нарваться.
– Зверюг? – хрипло рассмеялся я. – Зверюги будут разбегаться от нас, поджав хвосты. Звери умны. Чего нельзя сказать о большинстве людей.
– Это ты о нас?
– Определенно. Будь мы поумней, держались бы подальше от проклятых мест.
– Мест? Или вещей?
– Подозреваю, что и того, и другого. Этот остров… тот еще остров, тот еще…
– Продолжим или вернемся в лагерь с уловом? – задумался Рауль.
– Продолжим, – решил я, напряженно размышляя, каким образом обезопасить себя от тьмы. – Пошли.
Четвертый наконечник достался трудней всего – как выдернул его из ствола и кинул в мешок, не отложилось в памяти совершенно. Сознание прояснилось уже позже, когда я начал проговаривать про себя одну из самых длинных мантр братьев-экзорцистов, какую только помнил. И опутавшему меня проклятию мантра эта пришлась не по нутру: полыхавшие черным пламенем наконечники вмиг потускнели и стали напоминать светящиеся багрянцем угли. Открытого огня нет, но только тронь – мало не покажется. А уж если сухой травы кинуть…
Ни на мгновение не прерывая свой речитатив, я поспешил к следующей сосне, легко справился с засевшим в ней наконечником и побрел дальше. От дерева к дереву мешок все сильней и сильней оттягивал плечо, но теперь это была вовсе не тяжесть проклятия.
Святые! Это ж сколько железяк мы насобирали?
– Себастьян! – вдруг потряс меня за плечо Рауль. – Себастьян! Пора возвращаться!
– А? – помотал головой я, выходя из транса. – Да, пожалуй…
Тьма тут же взметнулась черным пламенем, но я уже бросил мешок на землю и отошел к росшим поодаль вязам. Сумерки сгустились, деревья отбрасывали густую тень, и в лесу стало как-то очень уж неуютно. Пусть нормальные звери и кинутся наутек, учуяв наши трофеи, но вот встреча с владельцами наконечников чревата самыми неприятными последствиями. Не знаю, с какой целью они метили деревья, да только явно не просто так. А мы, выходит, им свинью подложили. Как бы чего не вышло…
– Как думаешь, таким болтом можно Высшего убить? – настороженно прислушиваясь к шорохам вечернего леса, подошел ко мне Рауль.
– Думаю, если такая штука не отправит Высшего к бесам, их уже ничто не проймет, – заявил я. – Так что мы на коне…
– Стой, – насторожился вдруг граф. – Слышал?
– Нет, – прошептал я, на всякий случай вытаскивая из ножен палаш.
– Шорох…
– Сматываемся отсюда!
– Смотри, – вновь дернул меня Рауль и обнажил меч. – Вон там!
– Быстрей! – Меж деревьев мне и в самом деле почудилось какое-то движение, а значит, самое время уносить отсюда ноги. Забрать мешок – и ходу…
– Стойте! – потребовал вдруг кто-то. Голос вроде девичий, но убейте меня – не скажу, на каком языке к нам обратились.
– Бежим! – скользнул под ветви густо разросшегося куста Рауль. Пригибаясь, я юркнул следом. Главное – оторваться, в темноте нас точно не найдут.
Мы уже выскочили к сухой сосне, рядом с которой валялся мешок, когда послышался шорох, глухой удар и на уровне груди в стволе задрожала длинная стрела. И пусть наконечник у нее был самый обычный, легче нам от этого не стало. Мы ж не Высшие, нам и такого за глаза хватит.
– Хватай мешок, – просипел перехвативший рукоять меча двумя руками Рауль.
– Стойте, мы не причиним вам вреда! – вновь повторила скрывавшаяся в ночном лесу лучница.
– Чего вам надо?
Я закинул мешок на плечо и приготовился сигануть в сторону при малейшем подозрительном движении. Вот только особой надежды удрать уже не оставалось: стрелков было по меньшей мере трое.
– Ты чего? – уставился на меня граф. – Окружили?
– Угу.
– Мы хотим просто поговорить. Уберите оружие и оставьте в покое мешок…
– В мешке ценные вещи, нам бы не хотелось их лишиться, – отказался я.
– Мы не пустим тьму в лес! – Впервые в голосе появились хоть какие-то эмоции. – Вам нечего опасаться, вы сняли с наших границ проклятие и можете рассчитывать на подобающий прием. Но мешок останется здесь.
– А может, мы лучше пойдем?
– Нет! И не испытывайте наше терпение!
– Одну минуту. – Я отошел подальше от сосны и, опустившись на корточки, начал вспарывать дерн ножом.
– Мы подождем, – откликнулась женщина.
– Вот и замечательно, – пробурчал я себе под нос, потом с трудом распрямился, покачнулся из-за закружившейся головы и передал нож Раулю. – Давайте-ка, ваше сиятельство, присоединяйтесь. А то у меня спина уже не гнется.
– Что делать будем? – спросил углублявший яму граф.
– Пойдем в гости.
– А убежать?
– Утыкать нас стрелами много ума не надо, – вздохнул я и кинул мешок в яму. – Со всех сторон обложили.
– Влипли. – Рауль уложил дерн обратно и огляделся по сторонам. – Место запомни, а то не найдем еще…