Проклятый мир Содома
Шрифт:
– Мы соберем свою пятерку и попробуем снять эти заклинания, – пообещала я, – но гарантировать ничего не можем. Кстати, если на городе стоит, как ты говоришь, мощнейшая защита, то я не понимаю, как мы сами могли пройти через его ворота и не заметить даже малейшего сопротивления? Наоборот, мне показалось, что нас встретили как долгожданных гостей и с почетом проводили на самые лучшие места.
– Это значит, – вздохнул дух, – что город устал быть ничейным и признал вас своими господами, и склонился перед вашей силой и разумом. Теперь вам значительно легче будет менять его заклинания для того, чтобы устроить здесь жизнь по своему вкусу. Но я-то уже знаю, что вы не собираетесь задерживаться тут надолго и скоро уйдете. От этого знания мне становится грустно и страшно.
Немного помолчав,
– Когда за священной водой из моего источника приходят люди из нижних земель, бывшие когда-то врагами строителей этого города, то им приходится пробиваться через городскую защиту силой заклинаний своих сильнейших магов. При этом им никогда еще не удавалось дойти до центральной площади, а воду они обычно набирают из малых источников почти сразу за главными воротами…
– А что, – спросила я, – существуют еще и малые источники?
– Да, – ответил дух, – вода, взлетевшая вверх и упавшая в чашу бассейна, по подземным трубам расходится к множеству малых источников, устроенных во дворе каждого дома во внутреннем городе. Ведет такая труба и в купальни, о которых я уже говорил. В них маги из правящей семьи принимали магические ванны, набираясь сил и поправляя здоровье. Купание прямо у меня в фонтане – это слишком интимный поступок, позволительный только тем, кто получил на это мое личное приглашение. Кстати, именно из-за труб с моей заряженной магией водой, создающих под городом целую сеть, вся его территория буквально пропитана магическими эманациями, от которых питаются как защитные и сохраняющие заклинания, так и управляющий ими дух этого города. Если ты разрешишь, то я приглашу его присоединиться к нашей беседе.
– Постой, – ответила я, – я не могу единолично решать такие вопросы. Если ты хочешь позвать духа города, то я тоже должна пригласить своих друзей, ведь мы с ними составляем единое целое.
– Зови их, Анна, – коротко ответил мне дух фонтана, – поговорим все вместе. Самое главное, чтобы среди них была та женщина – с духом огня внутри, и та, что прикидывается маленькой девочкой, и…
«Бабник он и есть бабник, – не без симпатии подумала я, – но мы об этом никому не скажем, если он сам не проболтается…»
Тот же день. Около полуночи. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич.
Тиха ночь на плоскогорье, с высоты четвертого этажа Башни Силы заброшенного города яркие звезды на темном небе кажутся такими близкими. Если выйти на опоясывающую этаж галерею и посмотреть налево, то на фоне неба, которое все же чуть светлее, будет виден похожий на китайскую пагоду силуэт Башни Мудрости; если посмотреть направо – то Башни Терпения, а прямо перед нами возвышается Башня Власти. Вот они – главные силы, двигавшие вперед общество гоморритян и содомитян, и задвинувшие его туда, откуда уже нет выхода – только гнев огненный и всеобщее уничтожение. Странная концепция, в которой не нашлось места Вере, Надежде и Любви. Хотя, если вспомнить, откуда выросли ноги и откуда руки, ничего странного в ней нет. Те, кто сознательно пошли против естественного порядка вещей, сами загнали себя в тупик.
Позади меня, раскинувшись великолепным телом на смятых шелковых покрывалах, спит самая роскошная женщина из тех, которых я знал, и одновременно моя супруга Елизавета Дмитриевна Волконская. Релаксация в магических ваннах и массаж струями воды сняли усталость и привели нас в такое бодрое состояние, что, закончив эти процедуры и поднявшись в предоставленные нам покои, мы бросились в объятия друг друга, и без устали терзали свою плоть в безудержном сексе до самой глубокой ночи. Кстати, здесь, в башнях Правителей, в отличие от остального города, сохранились не только сами здания, но и их богатая внутренняя обстановка, которая могла бы сделать честь и царскому дворцу, и дорогому борделю.
Насколько я понял объяснения явившегося перед нами городского духа, время в этих помещениях идет, только когда внутри кто-то есть, а стоит людям выйти, так оно немедленно останавливается, а внутренняя обстановка в комнатах автоматически приводится в исходное состояние; разумеется, за исключением
Но самая интересная ситуация сложилась тогда, когда мы прибыли на место, колонны остановились и майор Половцев побежал объяснять своим сбитым с толку подчиненным, где и каким образом они оказались, и под чьим командованием им предстоит служить; а также кем, в свою очередь, предстоит командовать. Непонимание, недоверие, осознание, шок – вот выражения, последовательно сменявшие друг друга на лицах командиров и курсантов, прибывших к нам из Советской России.
Кстати, еще один штрих, отличающий их историю от нашей – вся территория бывшей Российской империи включена в единое государственное образование, включая Финляндию, а СССР там – это Советская Россия плюс Манчжурия, Монголия, Уйгурия, Корея, Венгрия, Валахия, Чехия и Словакия. Елизавета Дмитриевна, поговорив сначала с майором Половцевым, а потом и со мной, сказала, что если считать наш вариант истории эталонным, а все прочие модернизированными, то тогда во всем произошедшем точно видна рука «старших братьев», одного из которых искусственный интеллект штурмоносца признал в вашем покорном слуге. Но это так, к слову; а пока вернемся к нашим баранам, то есть курсантам.
Без смеха и слез на эту сцену смотреть было нельзя, потому что битых жизнью сержантов, по рекомендации командования направленных для обучения в училище, среди курсантов насчитывалось не больше трех десятков. А остальные – молодые мальчишки, только-только недавно оторвавшиеся от мамки – бледнели, краснели, не зная что сказать, глядя на худых как скелеты, хмурых бывших «овечек», уставших после пешего марша. Те тоже были немало смущены такой коллизией и отвечали своим будущим командирам таким же недоумением и легким неприятием. До сих пор добра от противоположного пола бывшие «овечки» не знали, и ничего хорошего от нового начальства тоже не ожидали, тем более что знание русского языка было у них самым поверхностным, ибо Лилия никогда не отличалась глубиной и тщательностью в своих обучающих заклинаниях.
Но все-таки мы все, независимо от мира происхождения – люди военные, которые обязаны выполнять приказ в любой ситуации, невзирая на обстоятельства. Поэтому, когда прошел первый шок и трепет, майор Половцев скомандовал взводным, которые стали комбатами, те в свою очередь взялись за бывших сержантов, которым была судьба встать на роты, а уж те взялись за новоиспеченных взводных и подчиненный им рядовой состав. И все завертелось; тем более что во дворах их нового расположения дымились уже двигавшиеся за нами в обозе полевые кухни; и армейский порядок жестко брал свое, строя и равняя ряды. Помогло как то, что бывшие «овечки» хорошо умеют подчиняться командам, так и то, что накрученные майором Половцевым и комбатами, новоиспеченные взводные и ротные поначалу обращались с ними бережно, как с хрупкими фарфоровыми статуэтками. Ну а потом случилось то, что обязательно и должно было случиться.
К размещенным во внешней части внутреннего города, по левую сторону от главной дороги, «овечкам» и их новоиспеченным командирам заявились стильные и гладкие амазонки из нашей роты спецназа – знакомиться с курсантами и их командирами, и ангажировать себе на ночь кавалеров. А то же новенькие парни из верхних миров – молодые, отборные, пригожие; как же не обмять их в первую же ночь в жарких объятьях любительниц сладкого? Несмотря на то, что еще час назад они относились к своим новым командирам с настороженностью и отчуждением, в бывших «овечках» тоже взыграло ретивое. Как же – их командиры в первую же ночь уйдут ночевать к чужим девкам, оставив своих новых подчиненных в полном одиночестве? Да ни в жисть!