Проклятый — обретя потерять
Шрифт:
За всей этой суматохой я совершенно забыла про обещанное наказание. И, как оказалось, зря. Ведь Гард про него не забыл. Мало того, он еще и решил самолично привести в исполнение свой же приказ.
Глава 24
Прошло всего несколько минут, как увели детей, а я уже чувствовала себя потерянной и одинокой. Пусть всего на несколько дней, но я знала, что действительно кому-то нужной. И не просто так, для постельных утех, и не для… А для чего я нужна тому же Гарду? И кем я сейчас была? Любовницей и фавориткой короля? Бесправной игрушкой, которая ничего не может и от которой ничего не зависит? А что дальше? К чему это меня приведет? Какая у меня цель в жизни? К чему я иду?
От осознания в кого медленно и уверенно
Остановила я свой взгляд на короле. По его лицу ничего прочесть было нельзя. Его Величество стоял ровно, вытянувшись как струна, чуть расставив ноги и держа руки за спиной, как будто что-то пряча. Он опять выглядел как холодное и отрешенное от всего мирского изваяние, не выражая никаких эмоций или чувств.
Неожиданно у меня мелькнула мысль, что, возможно, Гард устал от меня, моих выбриков, неподчинения и постоянных споров со мной, из-за чего и решил разорвать нашу связь. Вот сейчас мне об этом сообщат, так сказать, прилюдно, и прикажут убираться из дворца. И лучше бы все так и произошло. Но я ошиблась. Очень сильно ошиблась.
— Властью Его Величества, повелителя Даргории, Гарда Калагионского, вы, офата Ольга… — в этом месте пожилой мужчина зачитывающий текст со свитка неожиданно запнулся. Ну да, ведь полного моего имени никто толком не знает, так как никого особо это не интересовало. Но почти сразу незнакомец продолжил, — за своеволие, неповиновение и нарушение приказа короля, приговариваетесь к десяти ударам плетью. Обжалованию приказ не подлежит. Приговор будет приведен в исполнение немедля.
Я неверяще посмотрела на Гарда. Он это серьезно? Вот только мужчина никак не отреагировал на мой взгляд, продолжая стоять безмолвной и безучастной статуей, как вроде бы здесь ничего не происходит.
Отвлекшись на короля, я пропустила момент, когда ко мне подошли стражники. Просто вдруг почувствовала что меня схватили за руки и связывают их крепкой веревкой. Это меня что, сейчас как преступницу отведут в подвал или какие-то казематы? Но я ошиблась.
Резким движением меня развернули ко всем спиной, а мои руки, подняв вверх, привязали к одному из резных столбов моей кровати, да так, что я могла стоять только на цыпочках. Честно говоря, несмотря на все происходящее, мне не было страшно, так как я все же не верила, что меня сейчас действительно начнут хлестать плетями. Поэтому особо и не сопротивлялась. Повернув голову набок, я недоумевающе посмотрела на Его Величество. И тут мне в рот вставили кусок толстой кожи, да так, что и не выплюнуть. Я замерла, все еще надеясь, что это неудачная шутка и меня просто пугают. Ну не может такое быть на самом деле. Или может?
Услышав удаляющиеся шаги, я хотела было обернуться чуть сильнее, но у меня ничего не вышло. Веревки держали крепко и надежно, так, что и не рыпнешься. Дверь тихо закрылась за моей спиной. Гард же остался стоять все так же неподвижно как и ранее, при этом он не отводил от меня жесткого, твердого взгляда. Сказать, что мне не нравилось все происходящее, это не сказать ничего.
В какой-то момент я решила что мы одни. Не понимая, что происходит, я не знала, чего ждать дальше. Поэтому почувствовав легкое прикосновение к своей спине, от неожиданности вздрогнула и дернулась. Но веревки крепко удерживали меня на месте. Замерев, я сжалась в ожидании продолжения. И оно не заставило меня ждать. Кто-то стоящие позади меня, стал разрезать мою одежду на спине от горловины, до самого пояса. Все это делалось молча, из-за чего мне становилась страшно. По-настоящему страшно. А когда я почувствовала на оголившейся коже легкий, прохладный ветерок идущей от окна, меня накрыла настоящая паника. Я вдруг отчетливо осознала, что вынесенный приговор никакая не шутка.
В попытке освободится, возмущенно замычав, я дернулась, раз, потом второй. Вот только поздно. Сопротивляться надо было сразу. Сейчас же я ничего уже не могла сделать.
Зло засопев я в очередной раз обернулась, посмотрев в глаза Гарду. Если меня действительно начнут сечь, я ему этого никогда не прощу. Надеюсь, мне удалось одним только взглядом передать все те чувства, что я сейчас испытывала. Но у меня сложилось впечатление, что мужчине, которого я еще недавно считала своим, было безразлично, кто и что там сейчас чувствует или испытывает по отношению к нему. Он опустил руки вниз и я увидела, что в одной из них зажата тяжелая, темная рукоять со множеством присоединенных к ней тонких, плетеных ремешков. Что это такое я сразу же поняла. В отчаянии я попыталась еще раз вырваться, но веревки только сильнее впились в мои запястья. И тут я услышала сначала тонкий резкий звук рассекаемого воздуха, а после почувствовала жалящую, жуткую боль и выгнулась дугой, вжавшись всем телом в прикроватный столб и впившись зубами в кожаный кляп во рту. За первым ударом последовал второй. От боли и невозможности избежать ее или увернуться, в глазах потемнело, а по щекам побежали слезы. И не только от боли разрывающей мое тело, но и от той, что терзала мою душу. Не прощу, ни за что не прощу. Хотелось орать во все горло, но и этой возможности я была лишена. После третьего взмаха захотелось умереть, так как показалось, что кожа на моей спине лопнул и все вокруг уже забрызгано кровью. Моей кровью. Что разливается ее металлический запах по воздуху комнаты, оседая горечью на языке. Что течет она по моим бедрам и ногам, впитываясь в одежду и ковер. От слабости и боли стоять я уже не могла и обессилено повисла на удерживающих меня веревках. За что? Что я ему сделала, чтобы так меня мучить? Господи, я больше не выдержу. Избавь меня от этих мучений. Но я ошиблась. Сознание меня покинуло только после шестого удара.
Глава 25
Очнулась я от ощущения приятной прохлады на спине. Не разобравшись в том, что происходит, я тут же захотела встать и посмотреть, кто там со мной что делает, но мгновенно появившаяся боль во всем теле, заставила меня сжаться, замереть и лечь назад.
— О, нет, нет, нет. Офата Ольга, вам еще нельзя вставать и даже двигаться.
— Нельзя вставать?
Будучи какой-то вялой и слегка заторможенной, я не сразу сообразила что со мной. А когда вспомнила, тут же испуганно спросила.
— Анита, что с моей спиной?
— О, не переживайте. У вас даже ни одного шрама не останется. Да что там, уже завтра вы сможете встать, а через два забудете обо всем случившемся, как о страшном сне. Его Величество был очень аккуратен. Если бы его приказ исполнял кто-то другой, все могло закончиться гораздо хуже. А ведь вы у нас такая нежная и очень хрупкая. От десяти плетей палача наверняка калекой остались бы на всю жизнь, а то и богам душу отдали. А так даже кожа нигде не лопнула.
— Еще скажи, что за то, что король меня не покалечил и не убил, я его должна поблагодарить.
Слова служанки меня откровенно взбесили. В моем мире тоже когда-то считали, что если мужчина бьет свою женщину, то значит, любит. А тут получается, если не убивает, то уже молодец. Феминисток на них нет.
Но все же от слов Аниты мне стало немного легче. Нет, не из-за того, что меня не убили, а по поводу моей спины. Мне-то казалось, что во время порки с меня кожу живьем плетью сдирали. А оказывается, я просто очень чувствительно восприняла боль. Но оно и понятно. Ведь меня никогда никто не бил. Да что там, родители пылинки с меня сдували, окружая любовью и лаской. Вот и не выдержала я первого же проявления, так называемой, "заботы" обо мне.