Проклятый. Игра с огнём
Шрифт:
– Сейчас популярны оттенки серого или как там?
– Фу, какая вульгарщина. Не говори, что ты читал.
– Смотрел. Хрень. Не хочу тебя торопить, но мне надо скоро уезжать, а кончить хочется, аж зубы сводит.
– Как подрочил ночью?
– Думал о тебе. Представлял, что это ты у меня отсасываешь.
– И? Я была хороша?
– Очень. Снимай одежду.
– Вот как? Значит, сегодня сверху снова ты.
– Если ты не против. Я могу побыть и нижним.
– Нет. Я разденусь.
Есения стянула с себя его футболку, чуть
– Дальше, - поторопил Глеб, когда она остановилась.
– А ты?
– Я успею. Разденешься, встань на кровать на колени, попой ко мне.
Вот чёрт... чёрт, чёрт, чёрт... Не осталось ни капли сомнений и стеснения. Она хотела его целиком и полностью. Чтобы он проделывал с ней все эти вещи, от которых она превращается в его шлюху, готовую выполнять всё, что он прикажет.
Она полностью разделась, подошла к изножью постели и встала на неё коленями, оказываясь спиной к Глебу. Напряжённых сосков коснулся тёплый ветер, долетающий из приоткрытого окна и играющий занавесками.
– Так?
– Да. Раздвинь ноги и опустись грудью на кровать. Да... правильно. Подними попу выше.
В лицо Еси бросилась краска стыда. Она снова была полностью открыта для него, только теперь её не прятали объятия ночи.
Он не торопился, а она стояла так, опустившись на постель и ощущала, как её истекающего лона касается воздух, кажущийся прохладным. Наконец, она услышала шорох и следом - его шаги.
– Если ты планируешь делать так и дальше и заставлять меня ждать, - начала она, но запнулась, когда Глеб провёл пальцами между её ног.
– Ты привыкнешь. Иногда я просто люблю смотреть. Ты часто ласкаешь себя?
– Иногда бывает.
– Как именно? Пальцами? Просто трёшь клитор? Или есть игрушки?
– По-разному. Игрушки есть. Но ими пользуюсь редко.
– Хорошо. Расскажи, как ты любишь. В какой позе?
Он издевается... Однозначно издевается. Еся приподняла голову, но Глеб тут же нажал на лопатки, понуждая её опуститься обратно. Нет, он же не может насмехаться над ней, отдавая ей все эти приказы? Или может? А самое ужасное, что даже думая обо всём этом, она продолжает адски заводиться от его слов.
– Я ложусь на спину, но сначала полностью раздеваюсь. Широко развожу ноги. Ах...
Он начал поглаживать её клитор круговыми движениями, одновременно расстёгивая свои штаны.
– Дальше. Свет выключен? Или ты любишь всё видеть? Перед зеркалом пробовала?
– Люблю всё видеть... Да, перед зеркалом тоже люблю. Чаще всего, как ты изволил выразиться, у меня детсад. Я просто ласкаю клитор.
– Хорошо. Быстро кончаешь?
– Когда сильно возбуждена - да.
– Как сейчас? Сейчас ты течёшь.
– Да. Как сейчас. Хочу тебя.
– Ещё раз скажи.
– Я хочу тебя.
– Жаль, у меня очень мало времени. Ты не представляешь, что я хочу с тобой сделать.
– В следующий раз покажешь.
– Не сомневайся.
Глеб убрал пальцы, заставляя Есю жалобно всхлипнуть. Неужели и сейчас он просто уйдёт, сославшись на то, что ему нужно уезжать? Но Глеб лишь стянул джинсы с трусами и лёг на кровать рядом с ней.
– Давай. Садись сверху и начинай двигаться.
Есения поднялась и посмотрела на его член. Большой, возбуждённый. Крупная головка, полностью открыта, на кончике выступили капли смазки. Еся перебросила через него ногу, устраиваясь сверху. Глеб заложил руки за голову и внимательно смотрел на её открытое лоно. Она взяла его член в руку и провела головкой по влажным складкам своей плоти.
– Садиться? Точно?
– Да, чёрт бы тебя побрал. Я тебя тоже дико хочу.
Есения удовлетворённо улыбнулась и начала опускаться, вбирая его член в себя. Она видела, как Глеб стиснул челюсти, от чего на его лице заиграли желваки. Сама Еся едва сдерживала стоны. Он не растянул её, и теперь большой член проникал внутрь, причиняя сладкую боль. Она двинула бёдрами, резко насадившись до конца и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Казалось, она чувствует его весь, а от того, как головка упиралась в матку, чувство остро-сладкой наполненности сводило с ума.
Еся приподнялась над Глебом, оперлась на его плечи и начала двигаться. Это было даже лучше, чем она себе представляла, когда мечтала о его члене в себе. Это было что-то безумное. Животное и дикое. Нереальное.
– Тебе всё нравится?
– шепнула она, ускоряя темп, и постанывая от каждого своего движения.
– Да. Едва держусь, чтобы не дотрахать тебя и не кончить.
– А я уже почти. Ты со мной... творишь сумасшедшие вещи.
– А если прикажу не кончать?
– Тогда я остановлюсь.
– Только попробуй.
Еся и вправду остановилась, но стала вращать бёдрами, двигаясь на члене. Он растягивал её изнутри так сладко, что хотелось продлить эту пытку как можно дольше.
– Кончай уже... только не останавливайся, - хрипло выдохнул Глеб, откидывая голову назад. Глаза его были закрыты, а на лбу выступила испарина, будто это он трахал её, а не наоборот.
– Я не хочу. Передумала, - выдохнула Еся, и тут же ойкнула, когда Глеб грубо перевернул её, подминая под собой и нависая сверху.
– Я говорю - кончай, ты кончаешь. Поняла?
Он задвигался в ней, жёстко, быстро, на всю длину. Казалось, это шутливое неповиновение превратило его в неуправляемое животное. Он имел её, не обращая внимания на то, что она уже даже не стонет, а кричит. Впивался ртом в её соски, то с силой всасывая их, то прикусывая зубами до боли, пока она не забилась в судорожном оргазме, который принёс болезненное освобождение. В кого он превратил её? В ту, которая, не сдерживаясь, кричит под едва знакомым мужиком? В ту, кто сразу же, как только он захочет, раздвигает перед ним ноги? И в ту, которая кончает, ощущая ещё и боль, и понимает, что таких оргазмов, как с ним, не испытывала никогда?