Проклятый
Шрифт:
Всполох молнии расчертил небо, от оглушительного громового раската сотряслась земля. Дождь закрутился в вихрь, и поднялся ветер.
Гаррет не чувствовал своего тела. Охваченный ужасом, он едва дышал.
Ивона выхватила из ножен на поясе кинжал и стремительным движением распорола себе ладонь. Алые капли упали на землю, она опустилась на колени и принялась чертить пентаграмму острием клинка.
— Кровь моих предков не даст тебе умереть, а магия принесет лишь страдания! Тебя выследят и убьют. Принять смерть, будучи проклятым — страшнее,
Заклинательница смеялась сквозь слезы, безумие полностью поглотило ее.
Сила неистовым потоком взвилась вверх, окутывая Гаррета в сияющий кокон, закрутилась в вихре, сотканном из дождя, ветра и магии. Молния вновь перечертила небосвод, ударил гром.
Гаррет молил о смерти, о том, чтобы она пришла и прекратила его мучения. Внезапно все закончилось. Обмякшее тело Гаррета рухнуло с высоты.
Дождь, наконец, прекратился.
«— … тогда мне казалось, что я попал в ад, созданный для меня на земле.
Я не чувствовал боли. Вообще ничего. Мне хотелось, чтобы все закончилось. Я не понимал, что произошло. Не понимал, какую магию сотворила Ивона.
В тот день заклинательница лишилась рассудка, а после ее казнили за то, что она обратила человека в ликана. Убей она меня, никто бы ее не осудил. Ведь я был повинен в гибели будущего короля и его супруги. Она хотела меня наказать. Хотела, чтобы я страдал вечность.
Ивона превратила меня в чудовище, в Зверя. Мне так и не удалось научиться контролировать его.
Меня называют Проклятым, последним из бессмертных. Долгие годы я потратил на то, чтобы понять свою сущность. Зверь внутри меня отчаянно боролся за жизнь.
За мной охотились. За мою голову обещали горы золота, но вопреки всему я выжил. Заклинатели приняли меня.
Мне понадобилось немало времени, чтобы залить воспоминания алкоголем и кровью убитых врагов. Но не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о тех страшных событиях...»
Глава I
Неправильная магия
Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»
Август, 2010 год
Базель-Штадт. Беттинген
Склянка звонко разбилась о мраморные плиты пола, и на свободу вырвался густой молочно-белый туман. Он подобно живому зверьку ринулся вперед, не ведая преград на своем пути.
Растягивая щупальца, дымка просачивалась через щели в комнаты. Марево погружало людей в глубокий крепкий сон и Старая Больница Милосердия, где помогали душевнобольным, словно вымерла.
Звенящую тишину, которая разлилась по лабиринтам коридоров, нарушили трое мужчин. Они бесцеремонно ввалились в холл, осматривая плоды своей работы. Черные одежды и маски скрывали их личности.
— Чисто сработано, — довольно изрек один из них, и если бы не маска, то можно было бы увидеть широкую ухмылку. — Чарльз, у тебя еще осталась такая стекляшка? Может, разберемся с этим поручением и заглянем в ломбард?
— Заткнись, Гарри! Найди лучше журнал учета, у нас мало времени.
Разочарованно вздохнув, мужчина отправился выполнять приказ.
— Интересно, зачем нашему господину нужна сумасшедшая? — спросил третий.
— Не знаю, Арнольд, не знаю, — осматриваясь, отозвался Чарльз. — Да и не наше это дело, главное выполнить задание.
— Нашел!
Гарри вернулся и протянул товарищам журнал с записями о пациентах больницы.
— Марилли Кайл, двадцать пять лет. Этаж третий, палата сорок шесть. О, параноидальная шизофрения, — он присвистнул. — Дамочка, похоже, с большим приветом.
Для наглядности Гарри покрутил пальцем у виска, но хмурый взор Арнольда остудил его пыл. Он опустил руку и бросил журнал на ближайший стол.
— Пошли, — Чарльз резко повернулся и направился в сторону лестниц.
Остальные поспешили следом.
Очередной кошмарный сон выворачивал сознание наизнанку. Стоило ей закрыть глаза, как она заново переживала тот жуткий день и слышала голос:
«— Марилли! Помоги мне, Марилли. Я так долго искал тебя…»
Черная тень, принадлежащая высокому мужчине, неотвратимо надвигалась. Разглядеть его не представлялось возможным, и она не пыталась. Ее взгляд был прикован к тварям у ног безликого мучителя. Они шипели, извивались, расправляли кожистые крылья и не сводили с нее горящих опаловых глаз.
«— Ты же не хочешь, чтобы кто-то пострадал, Марилли? Помоги мне…»
Голос эхом звучал в голове. Мир превращался в смазанную картинку.
Он стоял прямо перед ней, готовый натравить монстров. От страха помутился рассудок. Тумба и светильник валялись на полу. Дрожащей рукой она нащупала пистолет, а рядом послышался голос Джеймса.
«— Помоги мне или твой муж пострадает…»
Она направила на него оружие, крепко сжимая двумя руками, так, как учил Джеймс. Незнакомец что-то говорил, но слов было не разобрать. Свет потух, белая мгла ведения рассеялась. Тень стремительно бросилась вперед. Раздался резкий звук выстрела.
Марилли проснулась и села на кровати. Ночная рубашка липла к телу. Перед глазами все еще стояла ужасная картина: Джеймс с пулей в груди и много крови. Этот кошмар снился ей каждую ночь. Она уже не помнила, когда спала без сновидений.