Прокурор идет ва-банк
Шрифт:
— Ну, спасибо! — смутился от похвалы Оболенцев.
— Ну, пожалуйста! — в тон ему отозвался Скорина. — Вина налить еще?
— Пожалуй, хватит. Дел еще много!
— По горло? — усмехнулся дед.
— По горло вина налил в себя! — засмеялся Оболенцев. — А дел — выше макушки!
Оболенцев уже поднялся, чтобы распрощаться со стариком и уйти, как услышал стук хлопнувшей калитки.
Скорина обернулся на стук вместе с Оболенцевым.
К дому по мощенной камнем дорожке шла красивая молодая женщина. Ее светлые
Оболенцев замер на месте, решив, что ему она померещилась от лишней кружки вина.
— Оленька! — завопил радостно дед, делая отчаянные попытки приподняться. — Какой у меня, старика, день сегодня выдался! Почаще бы, почаще…
Ольга подошла к беседке и, почувствовав пристальный взгляд гостя, несколько смутилась. Скорина тотчас представил ей Оболенцева:
— Оленька!.. Вот познакомься, гость из Москвы!
Женщина смело протянула руку Оболенцеву и представилась:
— Ольга!
— Оболенцев Кирилл Владимирович! — с трудом выговорил он свои почти полные паспортные данные. И тоже смутился. Очень ему понравилась эта женщина.
— Наверняка весьма важный человек! — улыбнулась Ольга.
И ее улыбка сразу согрела оледеневшее после развода сердце Оболенцева.
— Слишком солидно представился? — улыбнулся в ответ Оболенцев.
— Пожалуй, — со значением сказала она. — Надеюсь, я вам не помешала?
— Ну что вы! У Пал Тарасыча такое вино великолепное.
— Мне это известно не хуже, чем вам! — уколола Оболенцева Ольга. — Я все-таки родственница!
— Присоединяйтесь к нам! — предложил захмелевший не только от вина Оболенцев.
«Любовь с первого взгляда!» — подумал он. И ощутил такую радость, какую давно не испытывал.
— Не пью! — отрезала Ольга. Она сама себе удивлялась.
«Что это со мной? — спросила она себя мысленно. — Грублю, смущаюсь от взгляда. И это смятение чувств. Неужто влюбилась, девочка?»
Чтобы скрыть смущение, она обратилась к старику:
— Павел Тарасович, я вам валокордин принесла, ведь кончился?
И протянула деду пузырек с лекарством. Дед взял пузырек и, задержав руку Ольги, нежно и старомодно ее поцеловал.
— Вот спасибо! И действительно кончился.
Он ушел в дом, вероятно, чтобы положить в аптечку валокордин.
Ольга, все еще не глядя на Оболенцева, села на скамеечку и только тогда рискнула посмотреть на него.
— Отдыхать приехали? — спокойно спросила она. Оболенцев утонул в ее глубоких глазах, и до него не сразу дошел смысл сказанных слов. Наконец он опомнился:
— Отдыхать! Конечно, отдыхать!
— А с Павлом Тарасовичем давно знакомы? — ненавязчиво поинтересовалась Ольга.
— Первый день! — как школьник отрапортовал Оболенцев. — Но слышал о нем раньше.
— Надеюсь, что
— Очень хороший человек! — подтвердил Оболенцев. — Не ломитесь в открытую дверь, Оленька! Я на вашей стороне.
Голос Оболенцева звучал так нежно и ласково, что, казалось, еще мгновение — и он замурлыкает.
Ольга просто физически ощутила волну энергии, идущую от него, и отчего-то густо покраснела. Впрочем, она-то прекрасно знала — отчего: уже больше года прошло, как она разошлась с мужем, и лишь во сне иногда ощущала объятия неведомого ей мужчины — молодого, красивого, сильного.
Ее темпераментная натура истосковалась по мужской ласке, и много усилий приходилось прилагать, чтобы не пуститься во все тяжкие, чему весьма способствовала обстановка на работе, где некоторые из ее сослуживиц коллекционировали высокопоставленных чиновников как коллекционируют монеты или марки.
И вот перед ней стоял сильный, хотя уже не молодой мужчина, но от него исходила такая жизненная сила, что, возьми он ее сейчас на руки и унеси в заросли сада, она бы не сказала ему «нет».
— А кто вам о нем рассказывал, если не секрет? — спросила Ольга, чтобы только говорить с ним, слышать его завораживающий голос.
«Пора пришла, она влюбилась!» — вспомнила она.
— Секрет, Оленька! — пытался заинтриговать Оболенцев. — Но, если очень хотите, поделюсь им.
— Конечно! — подтвердила Ольга. — Можете мне доверить даже такую великую тайну, что вы — женаты! — не выдержала она. Выпалив эту для нее самой неожиданную фразу, Ольга густо покраснела и опустила глаза, стыдясь своего откровения.
— К счастью, разведен! — ответил Оболенцев, увидев ее заинтересованность.
— Почему к счастью? — не поднимая глаз, спросила Ольга. — Развод — это всегда трагедия, или драма, или…
Она замялась, и Оболенцев, смеясь, закончил за нее:
— …или комедия!
Ольга не выдержала и тоже звонко засмеялась.
— Это уж точно! — согласилась она с его утверждением. — Если брать мой случай: в суде, во время развода, мой муж был очень расстроенным, мне даже стало жаль его и немного стыдно. А вышел из суда и говорит мне: «Слушай, я проигрался на бегах, не одолжишь мне некоторую сумму? Выиграю, отдам!»
— Адам хороший был человек! — усмехнулся Оболенцев.
— А почему вы думаете, что Адам был хорошим человеком? — вздохнула Ольга. — Из рая-то его выгнали!
— Из рая его попросили, потому что Ева его подбила вкусить от древа познания, — пояснил Оболенцев. — Женщины — такой народ: на что хотите могут подбить мужчин — и на плохое, и на хорошее!
— Ну конечно! — возразила Ольга. — Как что, так сразу женщины виноваты! Но если бы Адам сам не посмотрел на сливы, Ева не соблазнила бы его яблоком. Своей головой думать надо.