Прокурор республики

Ваксберг Аркадий Иосифович

– Интересно, к какой же?
– Розмирович лукаво сощурилась.
– Готовить конференцию и съезд?

– Ты знаешь?!.

– Еще бы... ЦК назначил меня членом оргкомиссии. Я как раз думала тебя привлечь или нет. Решила все-таки: привлеку, надежный товарищ...

Они весело расхохотались. Вдвоем было легче.

И работа пойдет.

Розмирович начала разбирать чемодан. И вдруг вскрикнула.

– Что с тобой?!
– Крыленко примчался из кухни.

– Смотри!..

– Что это?

В

руках у нее было письмо. Крыленко пробежал его глазами: сообщение о конспиративной встрече... явки...

рассказ о том, как готовится побег из тюрьмы группы товарищей...

– Почему оно у тебя?

– Вот и я хотела бы это узнать...

Розмирович задумалась, обхватив голову руками.

– Где ты его нашла?

– В чемодане между бельем. Если бы меня задержали, стали обыскивать, это же верная улика! Сибирь обеспечена...

– Ты сама собиралась в дорогу?

Она покачала головой.

– Не было сил... И уйма дел, как всегда перед отъездом. Знаешь, кто меня собирал?
– Она чуть помедлила, давая понять, что готовит сюрприз: Стефа.

Газеты запестрели сенсационными сообщениями:

"Лидер социал-демократической фракции Думы, депутат от Московской губернии Р. В. Малиновский сложил с себя звание члена Государственной думы без объяснения мотивов и отбыл в неизвестном направлении.

История представляется в высшей степени темной. Подозревают предательство..." Особенно неистовствовали меньшевики: они прямо называли Малиновского провокатором, обвиняли большевиков в близорукости, в покровительстве полицейскому агенту.

– Злорадствуют, - с горечью подытожил Крыленко, прочитав десятки статей, где было множество туманных намеков, но ни одного, даже самого захудалого, факта.

Еще до неожиданного бегства Малиновского Розмирович написала в Краков обстоятельное письмо.

Подтверждая прежние подозрения, она просила вызвать ее за границу, чтобы лично рассказать все известные ей подробности. Ответ пока не пришел, но содержание его было ясно заранее: теперь уж без проверки подозрений, которые открыто брошены не только Малиновскому, но и всей партии враждебной печатью, не обойтись.

...Через несколько дней пришел незнакомец, сказал:

– Вам поклон от старика Эпишкина.

– Спасибо, - вежливо ответил Крыленко, - мы давно ждем от него весточки.

Незнакомец передал дошедшую окольными путями "весточку от Эпишкина" и удалился. Это был вызов Елене Федоровне: закончить подготовку к конференции и явиться в Поронин - местечко неподалеку от Кракова, куда Ульяновы уезжали обычно на лето, - чтобы дать показания о Малиновском партийной следственной комиссии.

Посоветовавшись с Крыленко, Розмирович наметила отъезд на август. Но судьба решила иначе.

Экзамены уже позади. Он стал не только историком и филологом, но еще

и юристом. Случай редчайший: не так-то просто дважды пройти полный набор экзаменационных рогаток императорского университета! Пройти, находясь в глубоком подполье, выполняя рискованнейшие задания партии, скрываясь от явных и тайных филеров, каждую минуту ожидая провала...

Это уже не просто свидетельство способностей и упорства, но акт гражданского мужества: ведь дипломы нужны ему не для карьеры, не для того, чтобы двигаться по служебной лестнице от одного тепленького местечка к другому, а для революционной борьбы.

Чтобы еще лучше служить делу, которому он посвятил свою жизнь.

Вечером, когда в затянутом тучами небе не проглядывалась ни одна звезда, Крыленко возвращался с очередной конспиративной встречи. Сквозь листву буйно разросшихся деревьев пробивался тусклый свет фонарей.

Свернув на Сумскую, Крыленко по привычке замедлил шаги, пристально вглядываясь во тьму. И не зря: возле своего подъезда он заметил одинокую фигуру, которая не слишком ловко пряталась в тени построек. Неделю назад к нему нагрянули с обыском.

Перевернули все вверх дном, не нашли ничего, кроме учебников по римскому праву. Ушли пригрозив:

"До следующего раза!" А что, если это и есть тот "следующий раз"?.. Химик* [* Химик - партийная кличка А. С. Бубнова, видного большевика. В то время он тоже находился на поселении в Харькове.] предупредил: пришел приказ об его аресте; товарищи, у которых есть связь в полиции, видели ордер своими глазами.

Раздумывать было некогда.

Еще один шаг, и он мог стать роковым. Крыленко отпрянул назад, неслышно добрался до соседнего переулка.

Проходными дворами он уходил все дальше и дальше от дома. С Еленой Федоровной на случай внезапного бегства было условлено, что делать, если он не вернется в определенный час.

Денег на билет хватило в обрез. Всю дорогу до Люблина ему предстояло питаться одним-единственным калачом, а путь был не короток, потому что безопасности ради Крыленко решил сделать изрядный крюк.

На последней пересадке выбрал поезд, который приходит в Люблин поздно вечером. Дожидаться вокзала не стал: когда поезд на повороте замедлил ход - спрыгнул.

В этом городе, где он прожил много лет, была знакома каждая улица, каждый дом. Он помнил наизусть несколько адресов, но кто знает, какой из них сегодня был надежнее остальных.

Вот и Наместниковская. В доме сорок три жил один верный товарищ. Некогда к нему можно было прийти в любой час дня и ночи. А сейчас?..

На условный стук никто не ответил. Окно не светилось.

Но почтовый ящик висел на прежнем месте. Крыленко нажал пальцем на фанерное днище, оно легко поддалось. Ощупал боковую стенку. Так и есть: ключ!