Прокурор
Шрифт:
– Бросила, так крепись, - сказала она.
– Тоже мне, следователь...
– Вот такая ты мне нравишься, - нервно засмеялась Инга Казимировна. Так в чем же дело? Какая муха тебя укусила?
– Все очень сложно...
– Или очень просто... Я дам тебе почитать одну статью в психологическом журнале. Это, по-моему, то, что тебе надо знать. А зная болезнь, можно считать, что уже наполовину вылечилась...
– Интересно, - с иронией протянула Самсонова.
– Что же в этой статье?
–
– Ну-ну, - продолжала иронизировать Вера.
– Интересно...
– Еще один вопрос, - увлекшись, продолжала Гранская.
– Не замечала, Глеб в последнее время не прикладывался к рюмке?
– Да, в общем, не прочь, - неопределенно ответила Самсонова.
– Типичный случай!
– воскликнула Гранская.
– У мужчин добавляется склонность к алкоголю. Так сказать, компенсация и...
– Эх, Ингуша, - остановила ее жестом подруга.
– Ты ничего не поняла... Один писатель сказал замечательные слова о человеческом общении. Он так и считает, что человеческое общение - это роскошь!.. Взять хотя бы тебя и Кирилла...
Но она не договорила. Хлопнула входная дверь, которую Гранская по привычке не закрывала днем на запор. В прихожей раздались чьи-то уверенные шаги и стук поставленного на пол чемодана.
На пороге кухни возник сын. Загорелый до черноты, в выцветшей рубашке.
– Юрочка!
– Инга Казимировна бросилась к нему. Юра смущенно поцеловал мать и поздоровался с гостьей.
– Здравствуйте, Вера Георгиевна.
– Здравствуй, здравствуй! Тебя прямо не узнать...
– Чудик ты этакий, - все еще не могла успокоиться Инга Казимировна. Без всякого предупреждения... Без телеграммы...
– Без телеграммы, - прозвучал за спиной Юры голос Шебеко.
– Но зато с бородой.
Кирилл Демьянович был все в той же полевой одежде - джинсах и ковбойке.
Теперь уже смутилась Гранская. Она представила Кирилла подруге. Он галантно поцеловал Вере руку.
– Как борода?
– балагурил профессор похлопывая Юрия по плечу.
Глядя на жидковатую растительность на подбородке и щеках сына, Инга Казимировна рассмеялась.
– Не Черномор... Но, как говорится, лиха беда начало... Ты что, Вера?
– спросила она у подруги, которая поднялась со стула, явно намереваясь уходить.
– Пойду...
– Нет-нет, - воспротивился Шебеко.
– Мы вас не отпустим... Будем есть фрукты, пить вино. Замечательное вино, - говорил он, подражая кавказскому акценту.
– "Псоу"! Во всем
– Благодарю. Честное слово, мне пора, - вежливо отказывалась Самсонова.
– Как-нибудь в другой раз.
И, как ее ни уговаривали, она настояла на своем.
Инга Казимировна пошла ее провожать до подъезда.
– Счастливая ты, Ингуша, - шепнула Вера, целуя на прощанье Гранскую.
Инге Казимировне стало неловко за свою радость, за то, что разговор их прервали. Сердце защемило от жалости: человек пришел поделиться своими бедами, но так и ушел, не облегчив душу.
– Я к тебе на днях забегу!
– пообещала Гранская.
Вера кивнула грустно и задумчиво.
А стол в кухне был уже завален янтарным виноградом, крупными сизыми плодами инжира, персиками, прямо-таки светящимися грушами, неправдоподобной величины помидорами. Пряно пахла киндза и еще какая-то незнакомая Инге Казимировне трава.
А Кирилл все доставал и доставал из сумок фрукты и овощи.
– Кто это у тебя был?
– спросил он, держа в руках оплетенную бутыль с вином.
– Вера Георгиевна? Инспектор гороно, - ответил за мать Юра.
– То-то я смотрю, оробел ты, парень, - усмехнулся Шебеко.
– Для мыши страшнее кошки зверя нет...
– Как раз ее никто в классе не боялся, - сказал Юра.
– А у меня рудимент школьных страхов остался, - признался профессор.
– До сих пор снятся мучительные сны - экзамены по тригонометрии, а я ни в зуб ногой...
Глядя на своих мужчин, Инга Казимировна подумала, что Вера права она действительно счастлива.
– Какие планы?
– спросила Инга Казимировна, когда Кирилл и Юра после ванны уселись за стол.
– Добрый молодец - в столицу, - сказал Шебеко, разливая по бокалам привезенное из Абхазии вино.
– Экзамены.
– Ты сам разве не поедешь?
– удивилась Инга Казимировна.
– А что мне там делать?
– в свою очередь, спросил профессор.
– Чтобы потом говорили: Шебеко кого-то тащил, на кого-то давил, чтобы повысили оценки его протеже?
– Повысили!
– воскликнула Гранская.
– Хоть бы не занизили!
– И вообще, - продолжал Кирилл, - хорошо бы во всех вузах ввести правило: во время вступительных экзаменов ни одна душа, не имеющая отношения к приемной комиссии, не должна там появляться...
– Но ведь у вас пока такого правила нет.
– Инга, - решительно заявил Шебеко, - обижайся не обижайся, но я никуда не поеду. Кстати, и сын твой в этом не нуждается.
– Ладно, - вздохнула она, видя, что его невозможно переубедить. Признаюсь, я даже надеялась, что ты будешь в приемной комиссии. Как тогда...