Прокурор
Шрифт:
– Избави бог!
– откликнулся профессор.
– Меня туда теперь и на аркане не затащишь! Ведь я не всевышний, чтобы каждый раз решать: этому абитуриенту дать дорогу в университет, а этому закрыть! Бывает, из-за каких-нибудь полбалла у юноши или девушки рушится мечта! А как можно точно оценить знания, если видишь человека впервые? Может, он знает предмет на пять с плюсом, а на экзаменах растерялся, не смог справиться с нервами? Я уж не говорю о звонках, различного рода просьбах, уговорах. Иногда даже угрозах... И что отвратительно - на некоторых
– Я уверен, Юра пройдет. Ведь не зря он столько перечитал. Экспедиция многое ему дала. Пусть едет, сдает. А мы в это время будем с тобой бывать на природе, отдыхать.
– Кирилл, дорогой, - грустно сказала Инга Казимировна, - не забывай, у меня работа.
– Ну а выходные дни? Они-то хоть твои?
– Когда как, - ответила Гранская.
А сама подумала: "Еще неизвестно, кому кого придется ждать: мне тебя из экспедиций или тебе меня из командировок..."
* * *
Через день рано утром выехали втроем в Рдянск - посадить парня на прямой столичный поезд.
Моросил дождь. Шебеко вел машину осторожно. Успели к самому отходу поезда. Наскоро попрощались, Инга Казимировна пожелала сыну ни пуха ни пера. Мелькнуло в вагоне загорелое лицо Юры с белым пятном там, где была сбритая начисто несуразная мальчишеская борода.
И Инга Казимировна осталась наедине с Кириллом.
– Вот и проводили, - грустно сказала она.
– Все будет хорошо, - подбодрил ее Шебеко.
– Сразу назад, в Зорянск?
– Нет, мне надо тут в одно место...
...Эксперт, кандидат наук, совсем еще молодой человек, разложил перед Ингой Казимировной множество фотографий.
– Чтобы исключить ошибки, я привлек для консультации профессора из нашего сельхозинститута, - сказал он.
– С кафедры растениеводства.
– Очень хорошо, - кивнула Гранская.
– И к какому же вы пришли выводу?
– Я хочу ознакомить вас с методой, - обстоятельно начал эксперт, словно не замечая нетерпения Гранской.
– Сначала были сфотографированы кусочки почвы, извлеченные из углублений на подошве туфель. В разрезе. Он взял фотографию, направил на нее свет от сильной лампы.
– Видите, явно прослеживаются разные слои.
– Да, - подтвердила следователь.
– Мы отделили их друг от друга. Теперь можно было проследить последовательность наслоений.
– То есть узнать последовательно, в каких местах побывал обладатель этих туфель?
– уточнила Гранская.
– Совершенно верно. Состав первого слоя - легкая песчаная почва. Вкрапления пыльцы с цветов акации.
"Южноморск", - мелькнуло в голове Инги Казимировны.
Она вспомнила этот симпатичный курортный городок с акациевыми скверами, с ветрами, приносящими степной воздух, и песчаными пляжами.
– Дальше следует слой желтой глины. В нем мы обнаружили семена тополя с волокнами.
Он взял другую фотографию, на которой были обведены карандашом следы семян.
– Тополь, тополь...
– задумалась
И вдруг представила себе улицы и переулки, прилегающие к железной дороге в Зорянске. Там росло множество тополей, и, когда они отцветали, тротуары, как порошей, были устланы тополиным пухом.
Видя улыбку на лице следователя, эксперт положил рядом с фотографией с тополиными семенами другой снимок. На нем тоже были отмечены аналогичные семена.
– Это образец почвы из мешочка номер семь...
– Второй Железнодорожный переулок, - сказала Гранская.
– Значит, Марчук там побывал.
– Двинемся дальше.
– Эксперт взял несколько новых фотографий и положил их по паре: - Смотрите, частицы фекалий коровы...
– Навоз?
– Да, обыкновенный коровий навоз. Подошва исследуемых туфель соприкасалась с ним. И еще характерные особенности этого слоя - остатки, типичные для торфяников: частицы сгнившего мха-сфагнума и другое...
– Точно, верно, - кивала следователь.
Во дворе Зубцовых она обратила внимание на то, что земля под цветником была сдобрена торфом.
– Растения, - продолжал эксперт.
– Семена турецкой гвоздики, пыльца цветов пиона и георгина.
"Выходит, из Второго Железнодорожного Марчук отправился к Зубцовым..."
– Это как-то согласуется с вашими предположениями?
– спросил эксперт.
– Пока да.
И новая серия фотографий.
– Тут, по-моему, есть небольшая загадка, - сказал эксперт, беря в руки два снимка.
– Я сначала не мог понять, что это такое. Частицы кожуры семян хлопчатника...
– Чего?
– удивилась следователь.
– Хлопчатника. Видите, остатки хлопкового волокна. Частицы имеются и на подошве, и в образцах.
– Он посмотрел на номер вещественного доказательства: - Восьмой мешочек.
– Это на шоссе!
– воскликнула Гранская.
– На том самом повороте!
Последнее заявление эксперта больше всего взволновало ее. Следовал вывод: Марчук действительно побывал на месте гибели Зубцова! Но не мог же он быть одновременно и в Южноморске?
– Странно, откуда в наших местах хлопок?
– задумчиво произнес эксперт.
– Овсяная полова, - ткнул он пальцем в отмеченное место на снимке, - это я понимаю...
– Да, там рядом поле с овсом, - вспомнила Гранская.
– Но вот хлопок...
– он развел руками.
– Значит, можно с уверенностью утверждать, что Марчук был на двенадцатом километре шоссе?
– Гранской еще раз хотелось услышать подтверждение этому чрезвычайно важному для следствия открытию.
– Разумеется, - сказал эксперт.
Из его дальнейших объяснений Инга Казимировна поняла, что Марчук не спускался вниз, в овраг, чтобы убедиться в смерти Зубцова (это предположение выдвигал Коршунов). Зато материалы исследования подтвердили, что с места аварии, возможно, преступник снова вернулся во Второй Железнодорожный переулок - это объективно зафиксировали снимки.