Пролог. Смерти вопреки
Шрифт:
В маленькой комнате, расположенной на пятой палубе судна, сидели два офицера. В стены помещения были вмонтированы тридцать голографических экранов. Пятнадцать транслировали картинку из сектора осужденных, пятнадцать из блока наемников. Плайдцы осуществляли тотальный контроль. Малейшее нарушение порядка, и охрану тут же оповестят о происшествии. Ну, а затем последуют карательные санкции. Церемониться с невольниками Стенли не собирался.
– Как идет помывка? – проговорил эстерианец, останавливаясь рядом с дежурным.
– Нормально, – откликнулся офицер. – Правда,
– Потребовалось вмешательство штурмовиков? – уточнил Соунвил.
– Нет, – плайдец отрицательно покачал головой. – Заключенные сами погасили конфликт.
– Карцер явно не привлекает мерзавцев, – рассмеялся Стенли. – Похвальная рассудительность.
Между тем, тасконец приблизился к пульту. Грег с нескрываемым любопытством рассматривал преступников. Эстерианец не солгал, парни мощные, здоровые. Тяжелая работа в шахте лишь закалила их. Хорошее питание, отдых и тренировки позволят осужденным набрать необходимую мышечную массу. Ну, а, судя по выражениям лиц, психологическими комплексами подлецы не страдают. Глотку противнику перегрызут, не задумываясь.
Бойцы Лейрона в данном аспекте серьезно уступают каторжникам. Солдатам придется убивать людей на глазах у многотысячной толпы. А это нелегко.
В самый ответственный момент воины могут не выдержать напряжения. Оптимизма у инструктора заметно поубавилось. Грег прекрасно знал потенциал наемников. Некоторые наверняка проиграют поединки.
– Ну, что скажете? – иронично произнес эстерианец. – Производят впечатление?
– Лгать не буду, – вымолвил тасконец. – Дичь отменная. Сильные лапы, крепкие зубы, острые когти…
– Браво! – весело расхохотался Соунвил. – Великолепное образное сравнение. Надо бы запомнить.
– Вот только мальчишка у кабинок хиловат, – проговорил Лейрон, указывая на Волкова. – Совсем ребенок. На вид ему лет шестнадцать – семнадцать. Тело еще даже не сформировалось.
– Кстати, именно он сцепился с одним из заключенных, – вставил дежурный.
– И чем закончилась схватка? – спросил инструктор.
– Щенок добился своего, отстоял место в очереди, – ответил офицер. – Поразительно, но факт.
– Надзиратель, выбравший невольника, утверждал, что он необычайно упрям и живуч, – добавил Стенли. – На счету юнца пять трупов. Обратите внимание, преступники не рискуют с ним связываться.
– Так значит, парнишка официально не осужден, – догадался Грег.
– Нет, – сказал эстерианец. – У меня двадцать девять копий досье. На раба ничего нет.
– Чем же бедняга так не понравился маорцам? – поинтересовался тасконец.
– Пленник сломал нос охраннику, – пояснил Соунвил. – Мальчишка чересчур вспыльчив и горяч.
– Странный случай, – проговорил Лейрон. – После таких инцидентов, невольников обычно казнят.
– Я в подробности не вдавался, – пожал плечами Стенли. – Не люблю забивать голову пустяками. Через сорок дней стервец умрет на арене. Давайте лучше обсудим детали пари. Или вы передумали?
– Обижаете, – произнес инструктор. – Я лишь хочу уточнить правила боя.
– Разумеется, – вымолвил эстерианец. – В каждом поединке участвуют две пары. Дерутся один на один. Это в общих чертах. Есть определенные нюансы, но на результат они не влияют.
– Понятно, – проговорил Грег. – Какова очередность выхода?
– Сначала распорядитель представляет потенциальных жертв, – сказал Соунвил.
– Неужели назовет имена каторжников? – удивился тасконец. – В Сирианском графстве разразится скандал.
– Нет, нет, – возразил Стенли. – Речь не о фамилиях. Устрашающие клички, маски, боевая раскраска. Для эффектного зрелища нужна соответствующая атрибутика. Ну, а потом появятся охотники.
– То есть, я сам буду назначать солдат на схватку, – произнес Лейрон.
– Естественно, – улыбнулся эстерианец. – Мы умеем считать деньги. Гибель наемника обойдется нам в двадцать тысяч сириев, а смерть осужденного со всеми дополнительными расходами в три с половиной тысячи. Разница существенная. Публика обожает сюрпризы, но в принципе зрителям абсолютно безразлично, чей окровавленный труп останется лежать на арене. Я – деловой человек, для меня главный стимул в работе – выгода. Чтобы увеличить прибыль, фирма иногда хитрит.
– Прекрасно, – вымолвил инструктор. – В данной ситуации готов согласиться на пять поражений.
– Пять? – изумленно проговорил Соунвил. – Я надеялся, вы скажете три.
– И рад бы, да не могу, – развел руками Грег. – Мои парни отлично обучены, но на публике еще никого не убивали. Спокойно, без эмоций вонзить нож в грудь врага непросто. Я испытал это на собственном опыте.
– Довольно затруднительное положение, – сказал Стенли. – Вы загнали меня в угол.
– Не вижу проблемы, – произнес тасконец. – Наше мнение совпало, и спора не получилось.
Поглаживая ладонью подбородок, эстерианец посмотрел на экраны. За исключением мальчишки-раба, все преступники, как на подбор: высокие, стройные, подтянутые. Юнцов практически нет. Средний возраст заключенных двадцать пять – тридцать лет. Самый расцвет сил. По физическим данным воины заметно уступают каторжникам. А не переоценивает ли Соунвил солдат? Энгерон ведь покупает обычных людей. Наемники второго уровня. Звучит не очень убедительно. Хотя претензий к Стафу по качеству товара пока не поступало.
Терзаясь сомнениями, Стенли неторопливо двинулся по комнате. Лейрон терпеливо ждал решения эстерианца. Наконец, Соунвил повернулся к инструктору и проговорил:
– Я, пожалуй, рискну. Чем черт не шутит. Ставка – десять тысяч сириев.
– А вы не мелочитесь, – усмехнулся Грег. – Но и я не привык отступать. Согласен.
Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Вскоре тасконец покинул наблюдательный пост. Лейрону было о чем поразмышлять. В тренировки бойцов необходимо срочно вносить коррективы. Их противник плакать и дрожать от страха не будет. Малейшее промедление, неточность и преступник нанесет ответный удар. Но главное, психология. Нужно настроить воинов на жестокий, отчаянный поединок. Никакой жалости, никакого сострадания! Убивать неприятеля надо быстро и хладнокровно.