Пролог. Смерти вопреки
Шрифт:
– Которых охотники будут безжалостно убивать, – язвительно сказал Стафрен.
– Да, – с равнодушным видом проговорил Браен. – Но вам никто не мешает прикончить врага. Дикие животные часто нападают на людей. Продемонстрируйте зрителям свою жестокость и агрессивность.
– Не сомневайтесь, – пробурчал Алекс. – Я порву противника на мелкие куски.
– Великолепно! – воскликнул плайдец. – Гигант станет свирепым хлемом. Эти чудовища некогда наводили ужас на путешественников в южных районах Аскании. Жаль, монстров полностью истребили. Продвигаясь вдоль строя осужденных, мужчина называл того или иного хищника, сопровождая каждое существо грозным
– Будешь тапсаном, коварным тапсаном, – наконец произнес плайдец.
– Уж лучше волком, – возразил юноша. – Этот хищник мне нравится гораздо больше.
– Волком? – переспросил мужчина. – Никогда не слышал о таком звере.
В любопытстве распорядителю не откажешь. Браен тут же перелистал справочник до алфавитного списка. Поиски длились недолго. Найдя нужную страницу и пробежав глазами текст, плайдец изумленно сказал:
– Но данная тварь водится лишь на Земле. Есть несколько особей в зоопарках Алессандрии и Фланкии. Посещение системы Солнца запрещено. Откуда столь глубокие познания в биологии?
Андрей понял, что в очередной раз допустил непростительный промах. Одно неосторожно брошенное слово может доставить ему кучу неприятностей. Надо как-то выкручиваться.
– Я хорошо учился в школе, – с легкой дрожью в голосе вымолвил подросток. – Интересовался животными…
– Он у нас интеллектуал, – язвительно вставил Минк. – Любит читать книги.
– Не самое распространенное занятие среди заключенных, – проговорил распорядитель.
Мужчина внимательно посмотрел на изображение хищника и после паузы произнес:
– Что ж, я удовлетворю твою просьбу. Хочешь стать волком – нет проблем. Теперь ты – Коварный Волк.
– Одинокий Волк, – мгновенно поправил плайдца юноша.
– Упрямый стервец, – усмехнулся Браен. – Ладно. Нет смысла спорить по пустякам. Одинокий, так одинокий.
Распорядитель повернулся к художникам и громко сказал:
– Господа, приступайте. И поторопитесь. В нашем распоряжении около пяти часов.
Парни работали быстро и профессионально. Рисунок начинался на лице, а затем плавно перетекал на шею, плечи, грудь и спину. Некоторые линии достигали даже бедер. Каторжники преображались буквально на глазах. Цветовая гамма полос и пятен поражала воображение. Плайдцы были мастерами своего дела. Определить опасную тварь не составляло ни малейшего труда. А вот узнать осужденных теперь вряд ли кто-нибудь сумеет. На всякий случай семерым преступникам Браен выдал специальные маски.
Кожа Андрея приобрела светло-серый оттенок, на щеках появился злобный оскал, брови стали длиннее, а уши словно заострились. Художники умело использовали различные краски. Когда процесс творчества близился к концу, в камеру вошел Соунвил.
– Браво, Браен! – восторженно воскликнул Стенли, разглядывая каторжников. – Настоящее произведение искусства.
– Мы старались, – улыбнулся мужчина. – Как публика? Собирается?
– Разумеется, – ответил эстерианец. – Стадион практически заполнен. Тысяч восемнадцать – двадцать. Зрители с нетерпением ждут представления. Говорят, герцог Видог уже выехал из резиденции.
– Тогда мне пора переодеваться, – заметил распорядитель. – Осталось всего сорок минут.
– Иди, – произнес Соунвил. – Я прослежу за выходом гладиаторов. Наемники готовы?
– Конечно, – сказал плайдец. – Лейрон ещё вечером получил необходимое снаряжение.
– Прекрасно, – вымолвил торговый агент. – Поединки сегодня будут жаркими.
– Надеюсь, – устало выдохнул Браен. – Скучное зрелище правитель мне не простит.
Мужчина тут же удалился. Ну, а через четверть часа, закончив работу, покинули камеру и его помощники. Охранники снова построили заключенных. Стенли махнул сержанту рукой, и решетчатая дверь открылась. Солдаты в коридоре мгновенно направили на преступников лазерные карабины.
– Следуйте за мной в колонну по одному! – приказал осужденным штурмовик.
Каторжники молчаливо двинулись за плайдцем. Миновав два поворота, конвой достиг просторного помещения с широкой мраморной лестницей, ведущей куда-то наверх. У стены стоял пластиковый стол, на котором лежала стопка набедренных повязок.
Соунвил ухмыльнулся и проговорил:
– Прикройтесь, а то чувствительные дамочки упадут в обморок.
– Неужели вид голого мужчины шокирует их больше, чем убийство? – удивился Крин.
– Посещение поединков стало для дворян герцогства чуть ли не обязательным мероприятием, – пояснил эстерианец. – Никто не хочет отставать от моды. О чем еще болтать на балах и светских приемах? Разврат же до сих пор считается в высшем обществе недопустимым. Девушек воспитывают, соблюдая строгие нравственные принципы. Частные школы для богатых особ пользуются огромной популярностью.
– Мир определенно спятил, – покачал головой Делинвил. – Человечество катится в бездну.
– Это точно, – сказал сорокалетний преступник. – Мои прегрешения по сравнению с тем, что творится здесь, детские шалости. Тут уничтожают людей сотнями. Видог, без сомнения, гений.
В зале раздалась громкая надрывная сирена. Массивные металлические ворота, перегораживающие лестницу, начали медленно подниматься. До заключенных донесся восторженный рев толпы.
– Прошу на арену, господа, – произнес Стенли. – Зрители требуют крови.
– Сволочи, – зло процедил сквозь зубы Стафрен и решительно зашагал к выходу.
За ним последовали остальные заключенные. Каторжники взбежали по ступеням и оказались в гигантской чаше стадиона. Публика в исступлении завопила. То и дело истерично визжали женщины. Волков на мгновение остановился и осмотрелся по сторонам. Сооружение имело форму овала. Заполненные до отказа трибуны располагались за защитной стеной из бронестекла высотой не меньше четырех метров. Преодолеть ее ни человеку, ни животному не под силу.
Неизвестно какие соревнования проводились раньше на стадионе, но сейчас три четверти арены покрывал ровный слой бледно-желтого песка. Крыша у спортивного комплекса отсутствовала, однако с разных сторон к центру сооружения тянулись восемь прочных консолей. Они создавали своеобразный купол. Под ним строители закрепили громадный куб с четырьмя голографическими экранами. Таким образом, плайдцы, сидящие на дальних местах, имели возможность увидеть поединок в мельчайших подробностях.
При необходимости режиссеры повторяли ту или иную сцену боя. Эффектный выпад, ловкие комбинации, смертельные удары демонстрировались в разных ракурсах. Туристы не зря платили деньги за представление. Отчаянные схватки действительно превратились в шоу. Судьба несчастного воина никого не интересовала, зрители наслаждались жестоким зрелищем. Организаторы поединков неплохо зарабатывали на смерти.