Промахнулась или мечты сбываются
Шрифт:
Пусто… Ушла… Исчезла… После всего, что только что с ними произошло. Почему? Что не так? Где теперь ее искать? И как вообще она умудряется исчезать из этого помещения? Но он найдет, обязательно найдет…
С тех пор она приходила и исчезала еще дважды, каждый раз даря невероятные, полные страсти и любви ночи и оставляя ноющую душу, разрываемую ревностью и непониманием, почему именно так.
До сих пор он не знает ее имени, он каждый раз забывает, как она выглядит, но помнит
В их городе нет девушек с такими губами, с такими глазами и с такими ехидными, но, тем не менее, каждый раз долгожданными репликами. Когда на балконе замаячила тень, он уже решил, что это она… но нет, это Виолетта, она пахла иначе. Да и глаза, и волосы… А какого цвета волосы у нее? Нет, не золотистые… Его личная сумасшедшинка имеет волосы сочного каштанового оттенка. Мягкие как шелк, которые так приятно пропускать сквозь пальцы, смотря, как они плавно опускаются на обнаженные плечи и спину.
Зря ли он ждет? Черт! Ну почему? Почему он?! Глава Гильдии!!! Не может поймать одну единственную девчонку! Это ли не проклятие?! Да он каждый раз почти сходит с ума, когда уже, будучи уверенным, что поймал… просыпается в постели в одиночестве.
Но это не сон, нет… сон не может пахнуть земляникой. От обычного сна не ноет сердце в ожидании очередной ночи, когда… Когда она опять не придет. Пятерню в волосы, ладонь на лоб и тихо, но яростно выругаться. Если о его безумии узнают подчиненные, то недолго еще оставаться ему Главой. Подобное разбирается быстро… и фатально.
— Дорогой, ну разве можно так ругаться, — голос той, о ком он бредил последние две ночи, раздался набатом в его погруженной во мрак гостиной.
— Хотя постой, я, пожалуй, законспектирую, вдруг пригодится, — она стояла на последней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж. — Привет. Скучал?
— Ты… ты… ТЫ!!! — зарычав на последнем 'ты', Тразгаардт Уорэн одним слитным рывком подскочил с кресла и, прижав гостью к стене, практически пришпилив ее своим телом, прошипел сквозь зубы. — Сколько еще будешь надо мной издеваться?!
— Ой! — сглотнув, она попыталась отодвинуть кинжал от своей шейки. — Траз… дорогой, что за варварство? Кинжал убери… Если я не вовремя, достаточно просто сказать, — в голосе девушки послышалась обида. Странно, он мог поклясться, что любая другая на ее месте пахла бы страхом, но только не она. Эта пахла земляникой, пахла возбуждением, пахла страстью. — Спокойней надо быть, хладнокровней, — он плохо понимал, что она говорит, ее голос с легкой хрипотцой уже полностью завладел его сознанием. — Ты такой разгоряченный?! Кто успел достать моего мужчину?! — обида и что-то еще, не может быть… Ревность? — Между прочим, это моя прерогатива! Доводить тебя, моего мужчину, до бешенства могу только я! — она попыталась его поцеловать, но он резко отстранился.
— Что?! — поведение его личной шизофрении сбивало с толку. — Ты что, сумасшедшая?
— Ну… понимаешь… — она облизнула губки, и он на мгновение выпал из реальности. — Думаю, нет. Просто мне нравишься ты.
— И?
— Что и? — требовательный взгляд, но Тразгаардт все еще в ступоре. — Ну, вот и все, — она печально опустила глаза. Рыкнув, он приподнял ее подбородок, а, встретившись взглядом, медленно наклонился и поцеловал. В этот такой долгожданный поцелуй, он вложил не страсть, он будто хотел в нее вдохнуть все те чувства, что испытывал сам, взамен попробовать на вкус все то, что испытывала она. Да, это был тот самый поцелуй чувств, о котором многие знали, но мало кто его пробовал.
— Траз… — выдохнула она, прикрывая глаза, в которых уже разгоралась так манящая его зелень. — Если ты сейчас остановишься, я тебе этого не прощу.
— Ты слишком много говоришь, — усмехнулся он, накручивая прядь ее волос себе на палец.
— Р-р-р… я тебя сейчас покусаю! — девушка распалилась не на шутку, ее глаза опасно вспыхнули. Дроу замер на мгновение в очередной раз, понимая, что он не знает, кто она, его личная сумасшедшинка. — Дорогой, ты будешь мучить меня здесь?! — усмехнулась она, зарываясь пальцами в его белоснежные волосы. — Нет, мой дорогой, сегодня все будет так, как хочу я! — рыкнула она, слегка дернув его за косы. — Когда вы, мужчины, властвуете над женщинами, они вам прощают все. Сегодня власть в моих руках. Шшш… Будешь делать, что я говорю и не пожалеешь. Обещаю… — проворковала она ему в ухо, слегка покусывая мочку. — А теперь раздевайся! Да, медленно. Раздевайся, кому сказала!
После этих слов мужчина слегка отодвинулся от распалившейся девушки и, прищурив глаза, попытался непредвзято оценить свою ночную гостью. Не красавица, но казалось, что сквозь светящиеся глаза на него смотрит ее душа, и это придавало девушке некоторую безуминку. Его личную безуминку!
— Имя-то скажи…
— Траз, разве это сейчас важно? Для тебя я всегда буду Ведьмой. Твоей Ведьмой… — прошептала она, попытавшись сделать шаг к нему. Однако, выставив руку, он удержал ее на расстояние. Глаза девушки удивленно округлились и она вопросительно на него посмотрела. — В чем дело?
— Мне важно знать, кто ты? — сказал он, из последних сил удерживая огонь страсти, который медленно пожирал его тело.
— Дорогой, тебе триста тридцать семь, если не ошибаюсь?! — спросила эта сумасшедшая Ведьма, ехидно прищурив глаз.
— Не ошибаешься, — скрип зубов прозвучал отчетливо, чем еще больше развеселил девушку. Она медленно провела изумрудными коготками по прессу. Дроу затаил дыхание, осознавая, что и сегодня проиграл.
— Ты страстный, сильный и желанный! Неужели тебе мало?
— Мало, мне нужна ты вся, целиком… — прохрипел мужчина, прижимая Ведьмочку к себе.
— Ох, ты ж мой сладкий! Поиграем?
— Что??? — потрясение отразилось на лице мужчины, но Ведьмочка, чье имя он до сих пор так и не мог вспомнить, одним жестом притянула голову мужчины к себе и впилась в его губы страстным поцелуем. Стоит ли говорить, что через мгновение инициатива была перехвачена. Он целовал ее губы, ее шею, спускался ниже, но досадная помеха, в виде белоснежной блузки, мешала добраться до манящей груди. Он сам не понял, когда ее умелые пальчики расшнуровали брюки, но стоило им лишь дотронуться до его мужского начала, как все тело содрогнулось от безумного желания.