Прометей: Неандерталец
Шрифт:
В тот день солнце палило особенно нещадно, вся жизнь замерла. Стоял удушающий зной, тишину леса не нарушали даже крики птиц, которые попрятались в тени веток. Быки, на которых мы охотились, ушли из долины между холмами. Нам пришлось преодолеть вторую цепь холмов, прежде чем мы наткнулись на ушедшее стадо. На этот раз мы убили теленка размером с крупную антилопу. Разделав теленка, мы взвалили на себя мясо и шкуру, после чего пошли обратно.
Мучительно долгим был обратный путь домой. Ветки хлестали по лицу, пока мы продирались по лесу, цеплялись за груз и норовили опрокинуть каждого из нас. Я сдался
Поймав взгляд вождя, я протянул ему фляжку. Тот поколебался, но потом приняв ее у меня, выдул литр воды за один присест. «Блядь мужик, кто же так воду пьет» — подумал я, но сделать ничего было уже нельзя. Благо до стоянки оставался всего час ходьбы, а там течет ручей с холодной водой.
Но фляжка вождя заинтересовала, видно было по взгляду, что он оценил ее необходимость. Вторую фляжку я сделал из мочевого пузыря теленка. Я особо не морочился, вычленил пузырь и, проведя необходимую работу, отдал вождю. Подарок вождь принял крайне радостно и первые дни ходил с полной фляжкой воды, перекинутой через плечо.
Чуть позже была третья и потом все остальные, но ни в одну из них не было вложено столько труда, сколько в первую. На охоту я ходил регулярно, дикари брали меня охотно, хотя я топал как слон и был слепым как крот на их фоне. Мы уходили в долину, куда опять вернулись быки, и терпеливо поджидали в высокой траве, пока какое-нибудь животное не отстанет, чтобы окружив его со всех сторон, ринуться в атаку. В долине и в лесу встречались крупные зайцы, но неандертальцы их почему-то игнорировали.
Когда в очередной раз нам пересек дорогу заяц, я кинул в него копье и промахнулся. Подняв свое копье, я понял, почему дикари игнорировали зайцев. Острие копья, ударившись о небольшой валун в траве, слегка расщепилось. Но у меня острие было деревянным, его наточить и обжечь не составляло труда. А наконечники копий дикарей были каменные, такой промах испортил бы наконечник, и добыча ушла бы целой. Чтобы приладить один наконечник к древку копья, требовалось много усилий. Вначале наконечники долго обтесывали, потом, найдя смолу дерева, грели ее на плоском камне, доводя до кипения. После этого клеили наконечник, который потом дополнительно привязывали к древку полосками шкуры, зачистив ее от меха. И всю эту конструкцию снова покрывали слоем смолы. В итоге каменный наконечник сидел как влитой, но ценой работы в течение нескольких дней.
После того как увидел, каких усилий это стоит, я расхотел делать себе каменный наконечник. Мой деревянный колол не хуже, а в смысле ремонтопригодности был рассчитан на много промахов. Но зайца я всё же хотел. Найдя на южной оконечности озера группу деревьев, которые напоминали наши ивы, я долго пытался смастерить простые силки. Почему долго? Да потому что в руках у меня была кора дерева, а не веревка. В итоге я сделал силки с удавкой, заменив в результате своих экспериментов обычный узел на модифицированный
Силки поставил так, чтобы их не было заметно с тропы. Конец петли я привязывал к палке, которую крепко вбивал в землю. Несмотря на обилие зайцев, первые три дня силки были пустые. Решив прикормить их, я нарвал немного съедобных корневищ и разложил приманку рядом с петлями.
В первый же день во все три ловушки попались зайцы. Когда я принес добычу на стоянку, у дикарей от удивления вытянулись лица. Добыча эта была слишком проворна, чтобы ее можно было поймать, если только не попасть в неё случайно. По вкусу зайчатина мне не понравилась, мясо крупных копытных было вкуснее. Но зайцы имели шкурки, из которых я планировал сделать себе обувь, если зима застанет меня в этих краях.
Через месяц начала охоты на зайцев, в моем распоряжении было столько шкурок, что я спал на шкуре быка, а укрывался одеялом из заячьих шкурок. Совершенно неожиданно для себя, открыл в себе талант портного. Конечно, мое одеяло было ужасно по дизайну, но по стоимости оно тянуло на самое крутое в каменном веке.
Трубчатые кости копытных дикари дробили ударами своих рубил, чтобы добраться до костного мозга. Иногда кости ломались продольно, самым причудливым образом. Роясь в остатках костей, я подобрал себе несколько игл-шил, которым проделывал дырочки в шкурках и связывал между собой, используя тонкие ивовые полоски.
После одеяла, пришла очередь накидки на тело. Сшитые шкурки надевались через голову, закрывая спину и живот. Руки оставались оголенными, но их всегда можно было спрятать под накидку.
Пока еще было тепло, но осень уже начала вступать в свои права. Периодически вождь выходил на большой валун и смотрел в сторону юга, словно пытался определить, когда придет время выступить в путь. Мясо зайцев дикари уплетали за милую душу. Понемногу я стал настолько своим в племени, что на мои купания в озере уже никто не обращал внимания.
Этот год, судя по всему, выдался урожайным во всех отношениях: у четырех неандерталок беременность была так заметна, что, похоже, до зимы они должны были родить. И если с матерями все было ясно, то установить отцовство было практически невозможно. У других женщин беременность определить было трудно, вследствие их огромных животов.
Животные тоже чувствовали скорое приближение зимы и активно нагуливали жир. Сегодня на охоту собрались почти все мужчины. Я пересчитал всех — нас получилось двенадцать человек вместе с вождем и со мной. Трое дикарей остались в лагере на случай возможного появления хищника или врага. После той ночи, когда волки выли на берегу озера, их больше не было слышно. Возможно, им не понравилось соседство с человеком или их вероятная добыча ушла, но воя больше не было. Несколько раз попадались следы медвежьих лап. Стволы деревьев были оцарапаны когтями на высоте больше двух метров.
Гуськом мы шли через лес, следуя за вождем. Сейчас я следовал вторым, так высок был мой рейтинг в племени. Неандертальцы казались такими добродушными и спокойными, что я порой забывал, что нахожусь среди людоедов.
В долине быков не было. За два месяца стоянки мы добыли не меньше пятнадцати животных, но на общий размер стада это мало повлияло. Даже навскидку в стаде было не меньше двух сотен животных, которые вероятно являлись зубрами или их ближайшими предками. Сейчас долина снова была пуста, и вождь пошел дальше.