Промысел Господень: Летописи крови
Шрифт:
Оглядывая клуб зрением наружным и зрением внутренним, Саша понимает, что двойственность ее восприятия поражает соответствующую двойственность пространства. По одну сторону бытия создания из плоти трясутся, растерзанные ритмами музыки, окунаясь с головой в чувственный экстаз коллективного и оттого бессознательного веселья, непосвященному кажущегося мистической оргией. Пылают стробоскопы, «фонарь» ди-джея, подвешенный над танцполом на шести плексипластиковых опорах, делающих его похожим на арахнида, излучает свет всех цветов видимого спектра. С другой стороны, словно с далекого берега огромной реки, каиниты —
Парочка садится за столик, лицом к сцене, где юркой змеей вокруг металлического столба извивается стриптизерша. Она заказывает бокал мартини с оливкой на дне, он только хранит молчание. Официант подобострастно кланяется и исчезает. Девушка оценивает взглядом танцовщицу и поворачивает лицо к спутнику.
— Она нравится тебе?
— В ней есть что-то… будоражащее мой желудок.
— Когда все кончится, она будет твоей… пищей.
— Хорошо, госпожа.
Сегодня я бесплотен, дуновение ветра, прикосновение едкого табачного дыма. Сегодня я — капля тягучего мартини, пряный аромат коктейля из тоника и сока экзотических фруктов. Сегодня я — невидимый для посторонних взоров, нечуткий к чужой боли. Я есть и не есть, я здесь и не здесь…
Я вижу, как она выходит из угольно-черного лимузина такси «линкольн-таункар», и изумленный водитель вдыхает запах ее духов. Слегка покачивая бедрами, она подходит к швейцару и улыбается ему тридцатью двумя идеальными жемчужинами, не оскверненными желтым налетом от недавно выкуренной сигареты Dunhill Woman Slim. Тот раскланивается перед ее чарующей красотой и пропускает в дрожащую 40-градусной влагой утробу ночного клуба.
В забитом басами воздухе не слышно нежного поцелуя, которым одаривают ее влюбленные друзья, потому что его нет. Вокруг стонущая и извивающаяся толпа испаряет в воздух миллионы молекул запаха.
Сегодня она будет моей. Если мне не помешает тупой амбал, сопровождающий королеву.
— Он смотрит на вас уже больше десяти минут, госпожа.
— Ну и пусть. Мне вреда не будет.
— Это может быть небезопасно.
— Хватит. С веками ты стал параноиком, Бруно. Ты забыл, как можно расслабляться.
— Я не умел этого никогда.
— Тогда учись. Есть возможность.
Осматривая других посетителей, Александра чувствовала, как рождается в животе чувство Голода. Как начинает приятно кружиться голова. Скоро девушка насытится.
— Кажется, он хочет меня снять. А, Бруно?
— Я сверну ему шею.
— Ответ неправильный. Сейчас ты пойдешь и снимешь себе шлюху. Потом вы уединитесь наверху. А я останусь здесь одна. Ясно?
— Госпожа?
— Не перечь мне. Пока нам нечего бояться.
— А можно я ее съем?
— Кого?
— Человеческую женщину, с которой пойду.
— Как хочешь.
Гигант встает. Несмотря на свои размеры, он полон грации. Словно кости и суставы
— Послушай, Бруно, — догоняет его вопрос Александры. — Когда ты последний раз занимался сексом?
— Почти две тысячи лет назад.
— Исчерпывающий ответ. Ты свободен.
Бруно постепенно растворяется в толпе танцующих. А у стойки бара одна из ночных бабочек уже уловила тонкий запах денег, не ведая, что на самом деле так пахнет смерть.
Юноша встает из-за своего столика и развязной походкой подходит к Александре.
— Прошу прощения, мисс. У вас свободно?
— Да.
— Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?
— Отчего же. Если вам есть, чем удивить меня.
— Отлично. Макс. — Парень протягивает руку.
— Саша. — Девушка отвечает на пожатие. В ее глазах горят искорки предвкушения.
— А где ваш спутник?
— Не думаю, что это вас заинтересует. Я рада, что удалось от него избавиться.
— Мне казалось, вы друзья.
— Скорее деловые партнеры. Он — охранник моего отца.
— Служебный роман?
— Ваше любопытство несколько вызывающе.
— Просто не хочу выглядеть болваном, когда громила вернется.
— Вы пересмотрели сериалов.
Вокруг тешится молодежь. Руки, ноги, обнаженные тела, сливающиеся в один визжащий ковер. Рябь «живых» татуировок — кажется, что тело стало экраном для фильмопроектора. Лица — восковые маски. Безликие от дешевых личин, созданных в клиниках по физиокоррекции, разгоряченные от амфетаминов и гормонов. Запахи смешиваются в горячий коктейль.
— Здесь есть приватные кабины, где нам никто не помешает? — плотоядно ухмыльнувшись, спрашивает Александра.
— Конечно, — отвечает человек.
Ловко затушив сигарету в пепельнице, Саша поворачивается к собеседнику. Из дамской сумочки она достает ингалятор и протягивает его мужчине.
— Будешь?
— Нет, я предпочитают электростимуляцию.
— Как хочешь.
Саша по очереди вставляет хоботок вакуумного шприца в ноздри и делает впрыск. Потом мотает головой, ощущая, как тело ее преображается, становясь машиной убийственной страсти. Ловким движением она избавляет себя от платья, представая перед мужчиной полностью обнаженной. Она садится к нему на колени, позволяя поиграть его языку со своими сосками. Его руки оплетают женские бедра, захватывают бархатную кожу ягодиц. Женщина совершает круговые движения, заставляя свое тело тереться о пах мужчины. Он стонет, закатив глаза.
Александра опускается на пол, обнажает фаллос и заглатывает его. Шершавый язык трется о мягкую кожицу головки. Тело мужчины пронзает сладкая судорога. Истома льется сквозь микропоры кожи. Гормоны бьют в голову. Он вскакивает, опрокидывает женщину на пол и бесцеремонно входит в нее.
Александра скалится. Истинные клыки появляются на свет. Глаза ищут знакомую голубую жилку на шее, где пульсирует кровь. Через мгновение челюсти смыкаются на горле, и острые зубы пробивают кожу. Саша пьет жадными глотками, пока от человека не остается ничего, кроме его оболочки. Суть вместе с кровью отданы вампиру. Без остатка.