Пропаданцы
Шрифт:
— Подожди-ка. — Рита прикусила губу, внимательно глядя на свои листы. — Так. Как там сказал Мэнтор? Прежде чем читать, надо вслух произнести фразу, которая будет помогать в учении. Фразочка, кстати, довольно знакомая. У нас так тоже говорят.
— Вспомнил. «Всё сложное на деле просто» — вот эта фраза, — скептически сказал парень. — К нашему случаю не подходит, потому что для нас сейчас сложно всё.
— Артём! — засмеялась Рита. — Да ты посмотри на свои листы! Вот что имел в виду Мэнтор! Эта фраза, наверное, заклинание! Активирует листы, приспосабливаясь к нашей письменности! Фраза-толмач!
— Хо! — не поверил
Через пять минут Шорох, наевшийся продуктовым богатством, вынутым из мешков, благодушно валялся у того же порога. Артём наполнил глиняный кувшин водой из умывальни и, держа его за пузатые бока ладонями, негромко бурчал заклинания, разогревающие воду. Рита поспешно скручивала волосы на затылке таким образом, чтобы они не мешали при мытье макушки. Одновременно продумывала действия на «потом», когда Артём будет поливать ей голову над высоким глиняным же тазом. Время от времени девушка напоминала:
— Только тихонечко грей, а то сейчас с твоей силищей кипяток устроишь — придётся ждать, пока остынет.
— Не, я стараюсь, — самодовольно сказал Артём.
Он выглядел ребёнком, которому купили вожделенную игрушку, а в придачу ещё и шоколадное мороженое. Несмотря на свежие воспоминания о том, как он грохнул дверь рядом с кабинетом Кассиуса, как потом при Мэнторе на боевом поле устроил взрыв с остаточной воронкой, он с огромным интересом сейчас следил за собственными ощущениями. Может, именно поэтому вовремя, хоть и торопливо поставил кувшин на стол, после чего затряс руками.
— Готово. Держать ещё можно, но уже припекает. Хорошо ещё — ручка есть, за что держать. Ну что? Ты готова?
— Полотенце взяла, — откликнулась девушка, сама обрадованная до предела: всё-таки голова будет чистой. — И у меня с собой одноразовые пакетики с шампунем есть. Говоришь — очень горячая? Перемешаем с холодной — будет воды побольше. Второй кувшин там же, в умывальне.
На мытьё волос ушло минут десять, если считать, что мыли всё-таки не всю голову. Рита сказала, что ничего страшного, если шампунь попадёт немного на чистые волосы, да так и высохнет. Но парень настоял смыть всё, не трогая того, что осталось в «хвосте».
Пока она держала сухие волосы, чтобы не попали под воду, он отжал воду и сверху накрыл ей голову полотенцем, продолжая промакивать вымытое.
— Я ничего не вижу, — сердито сказала Рита и попыталась выглянуть из-под полотенца, а то и его само удобней расположить на голове.
Передняя часть полотенца слегка взлетела, а потом под образованный козырёк заглянул Артём. Улыбаясь, он таинственно сказал:
— Ритка-а…
И уверенно прильнул к её губам, просунув под полотенце тёплые ладони, чтобы закрыть ей уши. И если сначала девушка испуганно дёрнулась: «Артём, не надо! Там — этот маг! Это не ты!», то после этого привычного жеста парня успокоилась. Так мог сделать только Артём!
Да. Так мог сделать лишь он! Одним движением вознести на высоты, когда ловишь его упругие тёплые губы и покорно сдаёшься в ответ на вторжение его языка.
И наслаждаешься сумасшедшими ощущениями так, что собственная голова задирается кверху подбородком от испытываемого блаженства, какого-то странно точечного, словно сквозь тело пропускают ток
И сладость этого поцелуя всегда заставляет особенно остро прочувствовать второе, до упоительной боли прекрасное, волнующее движение Артёма. Он как-то сказал, что только с нею так делал, и Рита, обычно недоверчивая, поверила. Он, не отрываясь от её губ, постепенно опускал ладони, оглаживая её лицо — до мурашек, заставляющих передёргиваться в сладкой судороге; ласкательно, едва касаясь, скользил пальцами по обострённо нервной от разбуженной чувственности коже на шее; медленным движением, сам уже еле слышно охая от страсти, мягко сжимал грудь девушки; и, наконец, его ладони влезли под джемпер и легли на горячую голую кожу, словно опоясывая ремнём её талию.
Он разогнулся и, часто дыша, шёпотом спросил в её рот, как спрашивал всегда, глядя затуманенными глазами в её лицо:
— Ну, что? Что? Ты — хочешь?
— Хочу! — выдохнула она, расслабляясь.
Так привычно, словно они и не прекращали видеться, словно каждый вечер оставались вдвоём, Артём подхватил её на руки и вынес из умывальни к постелям. От предчувствия, что сейчас произойдёт, Рита плыла в плавно покачивающемся вокруг пространстве, но и в эти мгновения она успела загадать: «На свою — останемся вместе!»
Она с торжеством засмеялась, когда он обошёл её топчан, чтобы уложить свою ношу, свою добычу на своё ложе! Он засмеялся в ответ — тоже победителем! И успел дёрнуть ширму, разделявшую их топчаны, так, чтобы она закрыла их от входной двери.
Шорох повозился у порога и, уткнув нос в лапы, задремал, чутко прислушиваясь к звукам из коридора.
… И это было привычно. Артём на боку и так же, на боку, держал Риту, обеими руками притиснув её к себе… Будто боялся, что, отпусти только — и девушка вскочит и сбежит. Правда, чуть позже выпускал и вроде как лениво следил, что она делает, встав… Но сейчас… Будто вознамерился остаток времени в этом мире провести только так — лёжа с нею в обнимку. Рита попробовала повозиться, чтобы вылезти из-под его рук.
— Куда бежишь? — недовольно спросил он. — Полежим немного, а то как сюда вывалились, так ни минуты покоя.
— Ночь-то мы спали, — заметила она, снова замирая в недоумении: он — и хочет так лежать? Это он-то, который обычно заявляет, что на сюсюканья накладывает жёсткий цейтнот? Сюсюканьем он называл разговоры в постели. А когда она предлагала поговорить сидя (сама ухмыляясь в душе), он морщился и спрашивал: а о чём им говорить? Нет интересных для него тем! Нет!
Не отпуская её, он поворочался и сел, прислонившись к стене, — всё ещё недоумевающая Рита у него на коленях — и почти лёжа у него на плече…
— Нам надо поговорить, — серьёзно сказал он.
Она чуть не ляпнула: «Поговорить? Нам не о чём разговаривать — в постели!» Но вовремя сообразила, что он имеет в виду другое.
— Давай обобщим, — задумчиво сказал он. — Мы здесь сутки. За это время успели не раз подраться, умереть, воскреснуть, воскресить другого человека и подраться, будучи вооружённым чужой душой. Последнее мне, кстати, не понравилось. Я бы хотел отвечать только за свои поступки. Так вот… У меня идея… — Он застыл, несфокусированно глядя в пространство. — Мне кажется, мы не просто так попали в этот мир. Помнишь, ты мне сказала, что с братом ты сюда не вываливалась? Значит, нужен был я? Зачем?