Пропаганда 2.0
Шрифт:
11. Lev Manovich – biography // www.egs.edu/faculty/lev-manovich/biography
12. Looy van J. Digital Marx: Manovich’s new language of media // www.imageandnarrative.be/inarchive/mediumtheory/janvanlooy.htm
13. Manovich L. The language of new media. – Cambridge, 2001
14. Ernst W. Telling versus counting // www.medienwissenschaft.hu-berlin.de/de/medienwissenschaft/medientheorien/downloads/publikationen/ernst-telling-versus-counting.pdf
15. Ernst W. Digital media and the archive. – Minneapolis – London, 2013
16. Young L. Under the hood of Wolfgang Ernst’s media archeology // www.reviewsinculture.com/?r=117
17. Ernst W. Dis/continuities // ymsc.commons.yale.edu/files/2009/09/Discontinuities-Wolfgang-Ernst.pdf
18. Эрнст
19. Эрнст В. Логос машины и его границы с понятием медиа // magazines.russ.ru/nlo/2005/74/ern9.html
20. Hayden White // en.wikipedia.org/wiki/Hayden_White
21. Уайт Х. Метаистория: Историческое воображение в Европе ХIХ в. – Екатеринбург, 2002
22. White H. The value of narrativity in the representation of reality // Critical Inquiry. – 1980. – Vol. 7 – № 1
23. White H. The question of narrative in contemporary historical theory // History and Theory. – 1984. – Vol. 23. – № 1
24. Эпитома // ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BF%D0%B8%D1 % 82%D0%BE%D0%BC%D0%B0
25. White H. The content of the form. Narrative discourse and historical representation. – Baltimore, 1987
26. Yilmaz K. Introducing the ‘linguistic turn’ in history education // files.eric.ed.gov/fulltext/EJ841767.pdf
27. Ernst W. Signals and symbols // www.medienwissenschaft.hu-berlin.de/de/medienwissenschaft/medientheorien/downloads/publikationen/medtextyale2kurz.pdf
28. Matthew G. Kirschenbaum // mkirschenbaum.wordpress.com/about
29. Kirshenbaum M. G. Mechanisms. New media and the forensic imagination. – Cambridge, 2008
30. Kirshenbaum M. G. a. o. Digital materiality: Preserving аccess to сomputers as сomplete еnvironment // mkirschenbaum.files.wordpress.com/2009/ 10/digitalmaterialityipres2009.pdf
31. Kirshenbaum M. G. a. o. Digital forensics and born-digital content in cultural heritage collection // www.clir.org/pubs/reports/reports/pub149/pub149.pdf
32. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости // Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе. – М., 1996
33. Hagen W. Mediatechnologies // www.whagen.de/seminare/2015/MediaTechnologySyllabus.htm
34. Hagen W. Walter Benjamin // www.whagen.de/seminare/2015/20150219Slides.pdf
35. Visman C. Files. Law and media technology. – Stanford, 2008
36. Huhtamo E. From kaleidoscomaniac to cybernerd. Towards an archeology of the media // web.stanford.edu/class/history34q/readings/MediaArchaeology/HuhtamoArchaeologyOfMedia.html
Глава
Искусственные трансформации информационного пространства
4.1. Традиционные механизмы «гражданских» информационных войн
Под «гражданскими» информационными войнами мы будем понимать корпоративные войны, политические баталии, экономические столкновения и пр. Все это конфликтные ситуации, в которых активно может быть задействован информационный инструментарий. Холодная война также пользовалась этими же моделями, поскольку она все время была нацелена на работу на чужой территории, что заставило ее конструкторов моделировать свои внешние по производству месседжи под внутреннее потребление.
Можно выделить тактические и стратегические информационные интервенции. К примеру, советская цензура как защитный механизм могла реально реагировать в основном только на тактические интервенции, поскольку они носили прямой характер. Хотя все жалуются, что она искала подтексты и аллюзии, но это достаточно трудоемкий процесс как для цензуры, так и для читателя, получавшего такой текст.
Цензура не в состоянии была реагировать на интервенции, которые имеют более долговременные последствия. Сегодня, к примеру, возникла целая новая методология, получившая название Effects-Based Operations (EBO) [1–5]. С одной стороны, речь идет о фокусировании на результатах, под которые подводятся конкретные средства. С другой – о параллельной войне, включающей и невоенные средства.
И самое главное – имея цель, можно расширить инструментарий по ее достижению. Например, использовать для военной цели невоенные средства: если нужно прекратить войну, можно заморозить военные счета командующего в швейцарском банке. То есть имеет место расширение пространства воздействия, хотя пространство целей сохраняется. Теперь возможно не только применение, но и планирование как инструментария физической силы, так и инструментария психологического или экономического.
Конкретный опыт использования операций влияния в Ираке дает интересные результаты, где даже ошибки важны. Например, приводится следующее [6]:
– иракцы не смотрят на листовки, где много текста, необходимо крупное изображение и одно предложение;
– детский англо-арабский разговорник был сделан в виде комикса, где женщина-полицейский выглядела как полуголая амазонка, поэтому родители запрещали читать такую книгу;
– в плакате о демократии были использованы желто-красные цвета, в то время как красный там – это цвет страдания и муки, а желтый и оранжевый цвета пожаров и зноя.
Все это было известно и использовалось. Только теперь такой тип воздействия получил новые и теоретическое, и практическое обоснования.