Пропагандист
Шрифт:
Анатолий подхватил Алексея под локоток. Тот же сильно сомневался.
— Так уж необходимо с обеда наливаться?
— Считай, до праздников последний выходной. И мы вдвоем, может, чего еще придумаем. Как тебе идея сделать главным героем следствия эксперта?
— Ой, воруешь!
— И даже не у наших! Ребята, нам в наш ресторан, пожалуйста.
Охранник деловито обернулся?
— Толик, опять?
— Не опять, а снова. Нам с товарищем надо посоветоваться.
— Мы потом не пожалеем?
— Алексей ответственный товарищ, он за мной приглядит.
Павел, конечно, не поверил и вздохнул. Подопечный ему попался очень уж непростой.
— Коля, в
Мерзликин обиженно засопел:
— Они сами ко мне липнут!
— Анатолий Иванович!
И снится нам не рокот космодрома
Не эта ледяная синева
А снится нам трава, трава у дома
Зелёная, зелёная трава!
У Алексея оказался неплохой баритон. И песню они исполняли на бис уже третий раз. Музыканты тщательно запоминали ритмы и малость ошалели от количества денег, что им насовали благодарные слушатели. Как бы еще договориться с этими загулявшими геологами о песне? Анатолий же подметил в толпе пару приличных дам, у которых заволокло дымкой глаза.
Вечер удался! Лишь Павел, скромно целивший в углу «Нарзан» был недоволен. Опять ему завтра пистонов вставят. Нет, надо менять работу! С таким подопечным он до пенсии не доживет!
.
Глава 21
30 декабря. Останкино. Студия программы «Окно в Европу»
Мерзликин принимал поздравления. Настроение у всех было праздничное. Завтра Новый 1974 год. С ума сойти, он второй раз в жизни будет его праздновать! Хотя в прошлом отрезке ему было лишь пять лет, и тот малыш разве что мог радоваться новогоднему утреннику, подаркам и ёлке.
Они устроились в большом кабинете редакторов. На сдвинутых столах красовалась выпивка и простая закуска из Останкинского буфета. Недавно всех сотрудников редакции порадовали увесистой премией. Но Анатолий замечал, что людям приятно не только денежное вознаграждение. Работа над циклом передач получалась больно уж необычной и до безумия интересной. Да и постоянное общение с человеком из будущего открывало перед ними невероятные перспективы.
«Окно в мир!»
— Друзья, за удачное продолжение в Новом году!
— Виктор, не части! Завтра рабочий день.
— Да пребудет с нами етическая сила!
Это уже шутки из репертуара Мерзликина.
Мужики налегали на коньяк. Это отдел программ проставился. Женщины скромно пили шампанское, закусывая шоколадными конфетами и апельсинами. Мерзликин делал вид, что не замечает толстые намеки яркой брюнетки в узком жакете. От нее явственно исходили волны желания, но после полученного от куратора втыка он сам себе запретил служебные романы. Ибо нефиг!
Ничего, в общем-то, нового. Женская половина персонала использовала все годные и негодные средства для продвижения по служебной и личной лестнице. А средства у них во все времена были одни и те же. С превеликим трудом Анатолию удалось угомонить взрыв гормонов и более трезво оценить советский подвид дамской половины общества. Самые элитные, детки совдеповского истеблишмента в подобные телевидению конторы не забредали. Да и больше мечтали удачно выйти замуж. Синекурных должностей в Москве хватало.
Номенклатура строго стерегла свои незыблемые привилегии. В том числе получение вакансий, связанных с выездом заграницу. Суточные в валюте, а то и вовсе работа там на месяцы и годы. Затем удачливые граждане приезжали в столицу, «упакованные» по самое не балуй. Со связями и наработками. Их ранг в обществе «дикого совка» тут же подпрыгивал невероятно вверх. Они могли смотреть на коллег и знакомых с высоты своего элитарного
Мерзликину снобизм таких типажей был крайне смешон. Эти люди обычно ни черта не знали о социуме, где провели некоторое время или вовсе побывали наскоком. Зато как любили поучать тех граждан, кому не повезло прикоснуться к «забугорному»! А вся соль чаще всего состояла в том, что командировочные смогли привезти столько-то блестящей мишуры, дефицита, угостить знакомых сущей ерундой по понятиям человека из будущего. Что ему испанские оливки и финский сервелат по сравнению с русской черной икрой или балыку из осетрины? Вот элитарная пища! Или настоящие фрукты с частных южных плантаций. Да, дорого. Да, на рынке. Посему не для всех. В этом и соль, и прерогатива «сливок общества». Но в местном перевернутом с ног на голову мире отчего-то завсегда отдавали приоритет зарубежному шмотью и хламу. Отсюда и корни будущего воздыхания над «Гуччи» и «Армани».
Так что в общении Мерзликина с «высшим Московским светом» покамест имелся большой пробел. Не вращался он пока в тех кругах. Да и не горел особым желанием. В прошлой жизни насмотрелся на пустоголовых «светских львиц». Здешние ничем не лучше. Во всяком случае, в памяти предков они нисколечко не отразились. Значит, нечего на них тратить время.
Более распространенной «прослойкой» являлись дамочки, заточенные на телевизионную или административную карьеру. Образ ведущей или диктора последние годы стал в безумно популярным. Это как блогером или инфлюенсером в будущем. Казалось бы, всего-то требуется приятные внешние данные и подвешенный язык. Но по факту внутренняя кухня студий и отделов оказалась до предела наполнена интригами и внеслужебным рвением. Проще всего было настучать на коллегу по партийной линии. Партия тут же возбуждалась и лезла разбираться. Номенклатуры для подобных действия имелось с избытком. Мерзликин поражался обилию лишних людей в аппарате. Ладно бы они занимались делом, но по факту перекладывали бумажки и делали важный вид.
Анатолий по этой линии и получил от куратора звиздюлей. По малолетству он не был знаком с советской системой нравственного блюдения общества. А ведь за пресловутую «аморалку» могло запросто прилететь от бдящих за ситуацией партийцев. Казалось бы, какое дело КПСС до ситуации в семье и отношению к адюльтеру? Но ни фига: член партийца являлся достоянием общественности. Профсоюзы, женские комитеты также не оставались в стороне. Сколько и с кем — самый живой вопрос современности в понятии изголодавшихся по тесному общению с мужчинами ответственных товарищей женского пола.
И даже людям одиноким не следовало афишировать свои связи в коллективе. В чем-то эта система сохранилась неизменной и в будущем. Хотя службы безопасности обычно использовали сексуальный компромат с разрешения вышестоящего начальства. И первые лица компании обязательно находились вне подозрения. Своего рода льгота. В элитарных кругах мочили друг другу совершенно иными способами. Политическими.
Ну и никто не отменял любвеобильных работниц вспомогательных технических служб. Частенько они яркие представители так называемой «лимиты». Девушек, приехавших в столицу из провинции на какое-либо предприятие, остро нуждающееся в рабочих руках. Устроившись на новом месте, самые умные из лимитчиц тут же начинали искать себе мужа москвича. И не сказать чтобы эти девушки оказались в чем-то неправы. Каждый ищет свое счастье по возможности. И как показывает опыт, провинциалки яростней всего за него борются. Многие из них талантливы и имеют пробивной характер. Мерзликин уже сполна испытал несколько таких на себе. Нет, определенно — патриархальные устои в СССР рухнули. И похоже, что безвозвратно.