Пропавшая экспедиция
Шрифт:
Указательный палец следователя, словно маятник, закачался над полированным столом:
— Ответ неправильный. Плановая проверка у них в этом году уже была. Итак?
— Тогда внеплановая. — Бондаренко открыто смотрел в глаза милиционера. — Имеем право.
— То есть сам решил проверить? — уточнил СЧХ.
— Сам. — Глаза начальника налоговой слегка прищурились.
— И никто тебе не звонил? — СЧХ ещё пытался образумить собеседника, но тот только щурился и улыбался.
— Абсолютно.
— И именно ты приказал, чтобы все сотрудники и учредители были на месте?
— Не приказал, — мягко уточнил хозяин кабинета. — А высказал за необходимое. В противном случае у них будут проблемы. И замечу: мою просьбу проигнорировали.
— И что же ты предпримешь, если сотрудники не появятся?
— Методов множество. К примеру, имеется мнение временно заморозить счета. Очень действенная форма давления.
— И для этого есть основания? — прищурился СЧХ.
— Серёжа, в нашей стране основания всегда можно найти. На что угодно и на кого угодно. Уж кто-кто, а ты это знаешь. — Бондаренко откинулся на мягкую кожаную спинку кресла. — А твой дружок, Дмитриев, уже один раз попадал в неприятную ситуацию. Хочет повторить её ещё раз? Ничего не имею против. — Владимир Михайлович скрестил руки на большом, обтянутом сорочкой животе.
— А если он далеко, — поинтересовался подполковник, — и не может так быстро вернуться?
— Его проблемы. Попадёт на очень большие неприятности. Единственно, могу подождать прибытия до вечера.
— И других вариантов нет?
— Совершенно. — Бондаренко улыбнулся, показывая крепкие, ослепительно белые зубы: Владимир Михайлович не курил и стоматолога посещал регулярно.
— Жаль. — СЧХ принялся открывать кожаный портфель, который принёс с собой. — Я думал, мы с тобой найдём общий язык.
— Это угроза? — Глаза начальника налоговой превратились в тонкие смотровые щели.
— Ну, что ты, — тихо проговорил Щетинин, извлекая из портфеля простую, картонную папку с завязочками. — Чем я тебе могу угрожать? — Папка легла на стол, пальцы СЧХ быстро развязали узелок, но открывать не стали. — Так, хочу познакомить тебя кое с какой информацией. В нашей стране действительно можно подо все подвести обоснования. В том числе и под тебя, Володя.
Щетинин развернул папку к хозяину кабинета.
— Это копия твоего дела. Личного. Прихватил с собой, на всякий случай. И, как видишь, понадобилось. — Бондаренко тяжёлым взглядом смотрел на принесённые документы. — Здесь всё. До последней бумажки. Естественно, данные официальные. Те, что ты декларируешь. В своём ведомстве. Не говорю, собственном. В государственном. А государственные структуры, как тебе тоже хорошо известно, имеют свойство менять руководство. Лично меня заинтересовал очень любопытный материал о том, как ты при зарплате государственного чиновника смог приобрести два земельных участка. Один из которых в Подмосковье. — Щетинин перелистнул страницы. — А твоя супруга, тоже госчиновник, приобрела автомобиль «лексус». За наличные. Вот документальное подтверждение. Опять же, обмен квартиры. Двухкомнатной на четырёхкомнатную. Помнишь, сколько доплатил? А точнее, не доплатил, а просто закрыл глаза на деятельность одной фирмы. — СЧХ постучал пальцем по копиям документов. — Кстати, здесь имеется информация и о твоём сынке, единоутробном. Ну, с его-то деятельностью ты, надеюсь, знаком.
— Шантаж? — Бондаренко с трудом держал себя в руках.
— Ни в коем случае. Предупреждение о сборе информации. — Щетинин кивнул на фотографию президента, стоящую на столе чиновника. — По его указанию. Не на всех, но на многих. А вот кому дадим ход, зависит от поведения клиентов.
Владимир Михайлович, поиграв желваками, склонился над столом.
— Ладно. Заберу своих людишек с фирм.
— Мало, — подполковник взял в руки фото президента. Повертев его в руках, поставил на место. — Мне нужно знать, кто дал приказ на проверку? Откуда? Имя чиновника. Должность. Словом, всё!
Бондаренко притянул к себе вентилятор, подставил мокрую от пота голову под струю прохладного воздуха.
— Звонили из Москвы.
— Кто?
— Терёхин. Второй зам.
— Имя, отчество?
— Владимир Леонидович.
— Официально отдал распоряжение?
После секундной паузы Бондаренко выдавил из себя:
— Нет. В телефонном режиме. Сослался на какие-то личностные интересы. Обещал помочь с сыном, он сейчас пытается наладить дело в Питере, — чиновник вскинул голову. — Я думал отказаться! Честно! Только когда всё завертелось…
— Лучше не продолжай, — СЧХ поднялся. — Можешь жить спокойно. Фирмы продолжай трясти. Ты же получил указание? Вот и выполняй. Зачем людей отзывать? Слухи поползут. Недоумения. Звонки ненужные. Оно тебе надо? Но смотри, Вовка, узнаю, что сам звонил этому Терёхину, а я узнаю, зуб даю: материалы на тебя, твою семью будут лежать у «папы». А ты знаешь, прямые выходы на него у меня есть. Так что сто раз подумай, прежде чем брать трубку. Москва далеко, а я под боком.
— Алло, дядя Вилен? — СЧХ бросил взгляд на часы. В Москве должно было быть два часа ночи. «Контора» работала в привычном, «сталинском», ночном режиме. Всё в порядке. — Привет!
— Снова проблемы? — донёсся из трубки звонкий голос Вилена Ивановича.
— С чего? — Сергей посмотрел на телефонный аппарат и облизнул пересохшие губы. А что если и к его служебному телефону «жучок» присобачили? В собственном кабинете приходится шифроваться. — Соскучился.
— Так я и поверил, — спокойно отозвался генерал. — Ты за последние три дня уже четвёртый раз звонишь. Столько, сколько за последние лет пять. Что случилось?
— Дядь Вилен, тут такое дело. Не знаю, сможешь это сделать или нет.
— Не тяни.
— Нужно получить кое-какую информацию.
— Говори.
— Нет. Я тебе вышлю запрос на «соньку».
Из телефонной трубки некоторое время слышалось тяжёлое сопение. После чего раздался вопрос:
— Всё так плохо?
— Не совсем, но где-то рядом.
— Помощь нужна?
— Пока нет.
— Понял. Высылай.
Короткие гудки прервали разговор.
СЧХ нежно опустил трубку на рычаг телефонного аппарата, похлопал себя по карманам, проверив наличие курева, и мысленно выругался: сигареты закончились.