Пропавшая улика
Шрифт:
— Выпейте это.
Холодная вода разбудила ее. Детская была полна людей, что-то разглядывающих, измеряющих, взвешивающих и таких же безликих, как торговцы, — полиция штата и города Тогаса, а также небритый мужчина без галстука, который, как Джесси смутно припоминала, прибыл с портфелем.
— Вам лучше, мисс Шервуд? — пробасил шеф Перл.
— Я просто не спала всю ночь, — объяснила Джесси. О чем они говорили, когда комната начала плавать? Она помнила только бас шефа Перла, его монументальную фигуру и пронизывающий взгляд.
— Вы вошли в детскую вместе с миссис Хамфри, склонились над кроваткой, увидели
— Не знаю, — сказала Джесси. — Это казалось вечностью, но, очевидно, продолжалось не больше чем одна-две секунды.
— Одна-две секунды. Потом вы схватили подушку и что с ней сделали?
Джесси прижала кулаки к глазам. Какое ему до этого дело?
— Я отбросила ее.
— Отбросили куда? — настаивал шеф полиции Тогаса.
— К ногам кроватки.
— Не помните, в каком именно месте у ног кроватки упала подушка, мисс Шервуд? — заговорил небритый мужчина без галстука.
У них у всех тепловой удар, решила Джесси. Какое имеет значение, куда упала подушка?
— Конечно, не помню, — сердито ответила она. — Вряд ли я хоть раз взглянула на нее после того, как отбросила. Моей единственной мыслью было попытаться оживить ребенка. Я напрочь забыла о том, что видела на подушке. Только спустя много времени я внезапно вспомнила об этом и поняла, что это означает.
— Пожалуйста, мисс Шервуд, расскажите нам снова, что, как вам показалось, вы увидели на этой подушке, — сказал мужчина без галстука. Кажется, кто-то упомянул, что он из прокуратуры штата.
— Показалось? — Джесси вспыхнула. — Вы сомневаетесь в моих словах?
Она посмотрела на Ричарда Квина, проверяя, на их ли он стороне. Но старик всего лишь стоял рядом с ней, поглаживая короткие седые усы.
— Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
— Я знаю, что видела на подушке отпечаток руки.
— Человеческой руки?
— Да! Кто-то положил на подушку грязную руку.
— Что это была за грязь, мисс Шервуд?
— Откуда мне знать?
— Какого она была цвета? Черного? Коричневого? Серого?
— Право, не могу сказать. Может быть, сероватого. Как пыль.
— Так она была сероватой, как пыль, или нет?
— Думаю, была.
— Думаете?
— Я не уверена насчет цвета, — устало промолвила Джесси. — У меня сложилось впечатление, что это похоже на пыльный отпечаток руки. Я могу ошибаться, хотя не думаю. Но насчет того, что это была грязь, я уверена абсолютно.
— Вы говорите, это выглядело так, будто кто-то положил на подушку грязную руку, — продолжал мужчина без галстука. — Как именно положил, мисс Шервуд? Плашмя? Согнуто? Частично?
— Безусловно, плашмя.
— В каком месте подушки?
— Примерно в середине.
— Отпечаток был четкий? Можете вы сказать уверенно, что это был след человеческой руки?
— Ну, насколько я помню, он был не совсем четкий — немного смазанный. Но его было невозможно принять за что-нибудь другое, кроме следа руки. — Джесси закрыла глаза и отчетливо представила себе отпечаток. —
— Встаньте, мисс Шервуд, — проворчал шеф Перл. — Вы можете стоять?
— Со мной все в порядке. — Джесси нетерпеливо поднялась на ноги.
— Подойдите к кроватке. Не трогайте ее — просто взгляните на подушку.
Теперь Джесси убедилась, что это странная разновидность сна, когда кажется, будто ты бодрствуешь, но даже эта мысль приходит во сне. Взгляните на подушку! Разве они не могли взглянуть на нее сами?
Внезапно она почувствовала острое нежелание идти к кроватке. Это было странным, потому что в течение многих лет она регулярно видела смерть в тысяче форм. Джесси боялась смерти только три раза в жизни — когда умерли ее родители и когда она получила из министерства обороны телеграмму насчет Клема. И вот теперь... Значит, все дело в любви... Ведь она лечила плохо заживающий пупочек Майкла, на нее он доверчиво смотрел своими блестящими глазками, когда она кормила его.
«Пусть его там не окажется», — молилась про себя Джесси.
— Не беспокойтесь, — послышался рядом голос Ричарда Квина. — Малыша уже забрали.
Он все понимает, благослови его Бог.
Джесси с закрытыми глазами подошла к кроватке, потом тряхнула головой и открыла глаза.
Дорогая подушка лежала на полу — один уголок ее загнулся в том месте, где касался ножки кроватки.
На отделанной кружевом наволочке не было ни единого пятнышка. Джесси нахмурилась:
— Должно быть, она перевернулась, когда я отбросила ее.
— Борчер, переверните подушку для мисс Шервуд, — приказал шеф Перл.
Детектив из Тогаса взял подушку за кружевной уголок большим и указательным пальцами и осторожно перевернул ее.
Другая сторона также была абсолютно чистой.
— Не понимаю, — сказала Джесси. — Я собственными глазами видела отпечаток и не могла ошибиться.
— Мисс Шервуд. — Голос мужчины из прокуратуры штата был неприятно вежливым. — Вы хотите заставить нас поверить, что, глядя на эту подушку не более одной-двух секунд в комнате, освещаемой только ночником в плинтусе, не только увидели отпечаток, но рассмотрели его достаточно четко, чтобы утверждать, будто его оставила пыльная человеческая рука?
— Меня не заботит, чему вы верите, — сказала Джесси. — Это то, что я видела.
— Если бы мы обнаружили отпечаток, это был бы подвиг наблюдательности, — продолжал мужчина без галстука. — Но как видите, мисс Шервуд, отпечатка нет ни на одной стороне подушки. Возможно, шок и возбуждение вкупе с тусклым освещением вызвали оптический обман, и вы вообразили, что видите то, чего там никогда не было?
— У меня никогда в жизни не было оптических обманов. Я видела то, что вам описала.
— Вы на этом настаиваете? Не хотите пересмотреть ваши воспоминания?