Пропавшая
Шрифт:
У меня болят все мышцы, словно организм борется сам с собой. В голове толпятся призрачные образы, мне мерещатся тела, сброшенные в реку или смытые в канализацию. Потом наступает очередь Кирстен.
В окна ломится темнота. Я смотрю вниз, на улицу, и чувствую тоску по деревне. Ритм городской жизни устанавливается пневматическими дрелями, светофорами и расписаниями движения поездов. Я почти не замечаю смены времен года.
Рядом со мной на стекле появляется еще одно отражение.
– Так и думал, что найду вас здесь, – говорит Джо, усаживаясь рядом и закидывая ноги на низкий столик. –
– Он не стал меня слушать.
Джо кивает.
– Вам надо поспать.
– Вам тоже.
– Отосплюсь после смерти.
– Так говорил мой отчим. Теперь у него предостаточно времени для сна.
Джо приглашает меня сесть на диван напротив.
– Я думал.
– И?…
– Полагаю, я догадался, почему это расследование для вас так важно. Когда вы сказали мне, что случилось с Люком, вы рассказали не всю историю.
Я чувствую, как в горле у меня что-то застревает. Даже если бы я захотел, я бы не смог говорить.
– Вы сказали, что он ехал на санках один. Ваш отчим уехал в город, а мама красила простыни. Вы сказали, что не помните, что делали сами, но это неправда. Вы были с Люком…
Я снова вижу тот день. Толстый слой снега укрыл землю. С вершины холма была видна вся ферма, вплоть до телеграфа на реке и флюгеров на аэродроме.
– Вы за ним присматривали…
От него пахло печеньем. Он сидел у меня между коленей, завернутый в мою старую куртку. Он был таким маленьким, что мой подбородок лежал у него на макушке. На нем была старая шапка с мохнатыми ушами, отчего он напоминал щенка Лабрадора.
Джо объясняет:
– Когда мы были в пабе, перед тем как найти машину Рэйчел, я стал описывать ваш сон. Я сказал, что вы представляете себе, как спасаете Люка, как находитесь там, на реке, едете на санках по холму, упираетесь ботинками в снег, чтобы остановиться до того, как подъедете к пруду. Тогда-то я и должен был понять. Это был не сон – это была правда.
На кочке санки подбросило верх, и Люк зашелся от смеха: «Быстрее, Янко! Быстрее!» Он цеплялся за мои колени, упирался мне в грудь. К концу склон стал менее крутым, впереди замаячил забор: сетка, натянутая между кольями. Мы ехали быстрее, чем обычно, из-за большего веса. Я спустил ноги, чтобы остановиться, но мы врезались в забор слишком сильно. Только что он был у меня в руках – и вот я обнимаю воздух.
Под Люком подломился лед. Он сверкнул бриллиантами и рассыпался на треугольники и острые осколки. Я бросился за братом, кричал, наклонялся все ниже и ниже. Если бы только я мог схватить его за волосы, если бы дотянулся до воротника, с ним было бы все в порядке. Я мог его спасти. Но было слишком холодно, и пруд оказался слишком глубоким.
Прибежал отчим. Он зажег прожектор от тракторного мотора и перекинул через пруд мостки. Он стучал по льду топором, опускал руки в воду, нащупывая дно. Я наблюдал за ним из окна спальни, молясь, чтобы Люк каким-то чудом спасся. Никто ничего не сказал. Это было излишне. Вина лежала на мне. Я его убил.
– Вам было двенадцать. Произошел несчастный случай.
– Я его потерял.
Вытирая мокрые щеки, я трясу головой и проклинаю Джо.
– Пойдемте отсюда.
В его глазах я не выгляжу хуже, чем раньше, но наши отношения уже никогда не будут прежними. Жаль, что он не оставил эту тему в покое.
Мы ничего не говорим по пути в офис. В дверях нас встречает Рэйчел. Она проработала всю ночь.
– Возможно, я кое-что нашла, – говорит она, пока мы поднимаемся по лестнице. – Я вспомнила, как во время суда над Говардом Кирстен мне кое-что рассказала. Мы говорили о свидетельских показаниях, и она сказала, что однажды ее вызывали как свидетельницу во время суда над ее подругой.
– Какое обвинение было предъявлено?
– Не знаю. Имени она тоже не назвала.
Я поднимаю трубку. Мне никто ничего не должен, но, быть может, «новичок» Дэйв окажет мне услугу ради Али.
– Извини, что разбудил.
Я слышу, как он стонет.
– Мне нужна твоя помощь. Я хочу проверить полицейские и судебные записи о Кирстен Фицрой.
– Это уже сделали.
– Да, но она интересовала нас в качестве обвиняемой. А ведь она могла быть и свидетельницей.
Дэйв не отвечает. Я знаю, что он прикидывает, не повесить ли трубку. У него нет ни одной причины помогать мне и есть с десяток, чтобы отказать.
– А это не может подождать до утра?
– Нет.
Еще одна долгая пауза.
– Встретимся у «Отто» в шесть.
Кафе «Отто» находится между букмекерской конторой и прачечной на западном конце Элджин-авеню. Клиентура субботним утром состоит в основном из таксистов и водителей доставки, заправляющихся кофе и углеводами на предстоящий день.
Я жду у окна. «Новичок» Дэйв появляется вовремя, перепрыгивая по дороге через лужи и кучи собачьего дерьма. В неглаженой рубашке и с нерасчесанными волосами он выглядит под стать мне.
Заказав кофе, он вынимает из кармана клочок бумаги, но не дает мне его.
– Во-первых, ответь мне на несколько вопросов. У Джерри Брандта были паспорт и права на имя Питера Брэннигана. Последние три года он владел баром в Таиланде. Парень бедный, откуда у него такие деньги?
– Наркотики.
– Я тоже так подумал, но в Интерполе и службе по борьбе с наркоторговлей на него ничего нет.
– Он вернулся в страну около двух месяцев назад. По словам его дяди, искал спонсоров.
– Это объясняет, почему они потребовали выкуп. Паб Рэя Мерфи тоже переживал не лучшие времена.
– Что ж, из-за этого их убили. Специалисты по баллистике сравнили пулю из тела Брандта с той, что нашли в теле Рэя Мерфи. Один ствол.
Дэйв смотрит на часы:
– Я должен ехать в больницу. Хочу быть там, когда Али проснется.
Он отдает мне листок бумаги.
– Шесть лет назад Кирстен Фицрой давала показания в Королевском суде Саутуорк. Свидетельствовала в пользу Хизер Уайльд, которую обвиняли в содержании борделя и получении нетрудовых доходов.
Я помню тот случай. Хизер держала свинг-клуб в доме в Брикстоне. У нее был свой сайт, «Уайльд таймс», но она утверждала, что никто никому не платил денег, следовательно, это была не проституция.