Пропавшее отражение
Шрифт:
– Решение должен принимать лечащий врач. Будет лучше, если Вы успокоитесь и дождетесь утра.
– Что, что мне скажет лечащий врач?!
– Зависит от того, что Вы ей скажете, – ответил врач.
– Я скажу ей, что я совершенно здорова, что я не сошла с ума, и Вы думаете, она меня отпустит?
– Не могу знать, – пожал плечами врач. – Ваш лечащий врач она, а не я.
– Вы заперли меня в этой палате, как… как сумасшедшую!
– Мы предпочитаем использовать термин «комната».
Диана взвыла от бессилия: врач был спокоен и корректен до тошноты. Она понимала, что не сошла с ума, что то, что она видела – реально. Оно было реально и тогда, и сейчас. Также она понимала, что ничего не сможет сделать ни с Денисом Ивановичем, ни с двумя лбами, ожидавшими его за дверью палаты.
– Могу я позвонить Максу? Своему мужу?
– К сожалению, нет. Нашим пациентам запрещено самостоятельно звонить родственникам, друзьям и другим знакомым и незнакомым людям.
– А если… А если мне нужны прокладки?
– Вы всегда можете обратиться в кабинет дежурной медсестры, Вам выдадут все необходимые средства гигиены.
– Но мне нужно позвонить!
–Скажите мне, что Вы хотите передать супругу, завтра утром мы позвоним ему и передадим Вашу просьбу.
– Мне нужно передать ему очень личное, – упрямствовала Диана.
– Личное мы тоже передаем – слово в слово.
– Мне просто нужно поговорить с Максом, услышать его голос, – Диана уже понимала, что ничего не добьется от этого аккуратного, вылизанного до блеска врача.
Денис Иванович, судя по всему, был опытный и весьма хладнокровный врач, поэтому ни слезы, ни дрожащий подбородок, ни умоляющий тон не возымели на него никакого действия.
– Вот что, дорогая Диана, – он хлопнул себя по коленям и встал со стула. – Думаю, наш разговор зашел в тупик, поэтому, если у Вас не осталось никаких вопросов, я позволю себе вернуться к работе, а Вас оставлю отдохнуть.
Диана молча отвернулась к окну, не реагируя на слова врача.
– Ну что ж, хорошо. Спокойной ночи, – выходя из палаты, мужчина щелкнул выключателем. В палате воцарился полумрак – свет просто уменьшили, но не выключили. Постояв с минуту у окна, Диана все же прилегла на кровать. Она закрыла глаза и попыталась вспомнить прошедший день.
Воспоминания всплывали рваными клочками и никак не хотели выстраиваться в цельную картину. Вот они с Максом сидят в гостях и играют в фанты, вот они идут домой и ложатся спать, следующая картинка – туман за окном, парующая кружка с кофе и взволнованное лицо Макса.
«Туман, – думала Диана. – Почему туман, если на небе не было ни облачка, когда мы возвращались? Откуда он мог взяться?» Затем она вспоминает солнечные лучи, пытающиеся пробиться сквозь плотные шторы в их с Максом спальне. Бежевое пятно, обращающееся к Диане мягким голосом. Кажется, это была какая-то женщина… Может, это и была ее лечащий врач?
От всех этих мыслей Диану начало клонить в сон. Неизвестно, как долго она находилась на грани между сном и явью, но резкий щелчок заставил ее открыть глаза. Лампочка над дверью, светившаяся до этого теплым неярким светом, мигнула пару раз, снова щелкнула и погасла.
Палата погрузилась в темноту – слабый свет уличных фонарей не мог с ней справиться. Диана вздохнула и снова закрыла глаза, но сон уже испарился. Она лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к звукам ночи: проезжающие автомобили, шорох шагов за дверью, где-то на улице ссорится пара. Все эти звуки были привычные, знакомые и не настораживали Диану. Но внезапно к ним добавился еще один: скребущий звук – тихий, но острый, как будто гвоздем водили по стеклу. И в этом звуке таилась опасность.
Диана села на кровати и прислушалась – звук доносился из дальнего угла палаты. Он становился все громче и громче, и уже совсем скоро перекрыл все остальные звуки. «Зеркало!» – молнией вспыхнула в мозгу Дианы мысль, а за ней, как снежная лавина, понеслись новые воспоминания о прошедшем дне.
– Это неправда, это все сон, – пробормотала она и крепко зажмурилась, когда рядом с дверью ей привиделось какое-то движение. – Сейчас я досчитаю до трех, открою глаза, и ничего не будет.
Она вслух досчитала до трех, открыла глаза, но движение не прекратилось. В темноте, на уровне ее головы, что-то отчаянно трепыхалось, издавая скребущие звуки. Затем наступила тишина и раздалось знакомое до мурашек хихиканье. Диана снова закрыла глаза и как мантру повторяла одно и то же: «Это все сон, это все сон…».
Невесть откуда появился сквозняк, в палате стало так холодно, что у Дианы озябли пальцы. Она почувствовала, как что-то легкое касается ее лица. Не выдержав этого, она открыла глаза и закричала: перед ней на кровати нос к носу с ней сидела она сама. Громкий крик Дианы внезапно оборвался и превратился в сиплый хрип. Двойник потянулся к ее волосам, пропустил несколько прядей между пальцами, коснулся родинки на ключице, нащупал шрам на плече и в следующее мгновение умиротворенность на лице пришелицы сменилась яростью.
– Ненавижу тебя! – прошипела она и схватила Диану за руку. – Я уничтожу тебя и все, что тебе дорого!
Девушку ожгло холодом: крещенская прорубь по сравнению с этим показалась бы парной ванной. Она стала отбиваться от двойника свободной рукой, но безрезультатно. Второй рукой призрак схватил девушку за горло и, продолжая шипеть: «Ненавижу тебя», повалила ее на спину и принялась душить.
Сквозь багровую пелену Диана почувствовала запах медикаментов, застарелой крови и лежалых тряпок. Слышались чьи-то сдавленные всхлипы и еле различимый голос матери, который она не слышала больше пяти лет. Именно этот голос придал ей силы. На последнем дыхании она извернулась, и вместе с душившим ее двойником повалилась на пол. Падение отвлекло пришелицу, поэтому у Дианы появилось мгновение, во время которого она нащупала ножку стула и запустила им в двойника. Стул врезался в него и вывел из равновесия. Диана воспользовалась этим, вскочила на ноги и кинулась к двери.
– Помогите! – хрипела она и стучала кулаком в дверь. – Кто-нибудь, помогите!
Но все было безрезультатно. За спиной снова раздалось хихиканье: пришелица приближалась к ней и на лице ее читалось радостное предвкушение. Внезапно за дверью раздались чьи-то шаги и негромкий голос. Диана изо всех сил замолотила кулаками по двери, понимая, что это ее последний шанс остаться в живых. Она стучала и сипела, в то время как хихиканье все приближалось и приближалось.
– Ну, что еще такое? – раздался недовольный голос.