Пропавшее отражение

Кутковская Анна

Холодная рука схватила Диану за левое запястье и потащила прочь от двери. Послышался звук отпираемого замка, Диана рванулась, длинные ногти оставили на ее руке глубокие царапины. В это же мгновение дверь открылась, и в палату хлынул свет. Он ослепил Диану. Железная хватка исчезла.

– Она здесь, здесь! – сипела девушка, хватаясь за руку мужчины и тыкая пальцем в темноту палаты.

– Тихо, тихо, успокойтесь, – мужчина наконец совладал с собой и взял Диану за плечо. – Давайте вернемся в палату. Вам надо отдохнуть.

– Нет, нет! – панически мычала она. –

Она там! Она хочет меня убить!

– Нет там никого, – ответил мужчина и подтолкнул Диану в палату.

Внутри было холодно. Содрогнувшись от сквозняка, мужчина потянул носом воздух и уловил неприятный запах. Даже не сам запах, а намек, выветрившееся его подобие: пахло старыми лекарствами, кровью и ветошью.

– Все хорошо, – продолжал он успокаивать Диану. – Видите, здесь никого нет.

Девушка не хотела возвращаться в темную палату к кровожадному двойнику. Времени на раздумья не было, поэтому она резко наклонилась и укусила мужчину за руку.

– Ах ты сука! – взревел он и от неожиданности выпустил Диану.

Она оттолкнула его и кинулась по коридору в сторону лестницы.

– Держите ее! – закричал мужчина выбежавшим в коридор санитарам.

– Что у вас тут? – в коридор вышел Алексей.

– Пациентка цапнула меня и сбежала! Ведьма! Поймаю – зубы вышибу!

– Полегче давай, зубы ему. Кто сбежал-то?

– Да кто-кто! Новенькая!

Алексей громко выругался и метнулся по коридору обратно к стойке регистрации. Что-то прерывисто бросил в телефонную трубку, положил ее на место и побежал к кабинету дежурного врача.

Диана бежала по лестнице вверх, считая этажи: второй, третий, четвертый… Он оказался последним. Сзади слышался топот догоняющих ее санитаров. Она молнией метнулась в коридор четвертого этажа и побежала вперед. Судя по всему, этот этаж принадлежал администрации клиники: Диана дергала все ручки подряд, но двери были закрыты.

Впереди оставалось еще несколько дверей и большое французское окно. «Выпрыгну! Выпрыгну! – думала Диана на бегу. – Что угодно, лишь бы не возвращаться в палату!» Санитары были в нескольких метрах от нее, когда одна из дверей подалась под рукой Дианы. Она нырнула за дверь, захлопнула ее, схватила стоящий рядом стул и подперла им ручку. Через несколько секунд с другой стороны в дверь врезалось тяжелое тело санитара. Дверь выдержала. Ручка стала бешено крутиться, затем раздался еще один удар.

– Подожди, не ломай дверь, – сказал кто-то. – Ты карауль ее тут, а мы заберемся по пожарной лестнице.

Послышались торопливые шаги, а затем воцарилась тишина. Кабинет, в отличие от палаты, был ярко освещен уличным фонарем. Зеркал, насколько успела заметить Диана, здесь не было – быть задушенной собственным отражением ей не грозило. По крайней мере, сейчас. Времени у нее, судя по всему, оставалось совсем немного. Она выглянула в окно, но не увидела снаружи никого. Присев на подоконник, она задумалась о том, что ей делать дальше.

Внезапно тишину нарушил звук поворота ключа в замке. Диана подскочила и заметалась по кабинету, ища укрытия. Не найдя ничего другого,

она спряталась за громоздким кожаным диваном. Дверь открылась. Закрылась. Кто-то включил свет и, что-то еле слышно бормоча, прошаркал к окну. Из своего укрытия Диана увидала женские ноги в хлопчатобумажных чулках и стоптанных тапочках. Женщина остановилась, поставила рядом ведро и окунула в него тряпку, затем отжала из нее воду и ловко намотала ее на швабру и начала мыть пол.

Диана надеялась, что женщина скоро уйдет, но та мыла пол на совесть: полоскала и отжимала тряпку, терла одно и то же место несколько раз. Наконец, она остановилась, вздохнула и произнесла:

– Ну, голубушка, выходи. Знаю я, что ты здесь. Выходи-выходи, – снова повторила она, когда Диана не сдвинулась с места. – Выходи, не бойся.

Что-то в этом голосе было такое, отчего Диане захотелось плакать. Она всхлипнула раз, другой и заплакала, уткнувшись в колени.

– Ну-ну, ничего страшного, – раздался совсем рядом тот же самый голос. – Поплачь маненько, легче станет, ужо я-то знаю.

Диана плакала, забыв обо всем. Ей казалось, что все те слезы, которые она не выплакала тогда, в детстве, сейчас рвались наружу. И она плакала, а теплая женская рука гладила ее то по плечу, то по макушке.

Наконец, когда поток слез иссяк, Диана подняла голову и посмотрела сквозь склеенные слезами ресницы на женщину. Перед ней стояла старушка: морщинистое лицо, белый платочек на голове, темно-синий рабочий халат, чулки в рубчик и тапочки. В руках она сжимала швабру, слегка опираясь на нее. На лице светилась добрая улыбка.

– Мне надо уйти отсюда, – пролепетала Диана.

– Знаю, детонька, знаю. Помощь тебе нужна, – кивнула старушка.

– Вы… Я знаю, Вы не можете мне помочь, но хотя бы не говорите им, где я.

– Не скажу, не скажу, – снова кивнула головой та.

– Спасибо, – кивнула Диана. – Я как-нибудь сама справлюсь, Вы только не говорите им, куда я пошла, пожалуйста.

– Не переживай, не скажу, – улыбнулась та.

Диана вытерла слезы, встала и, не поворачиваясь к старушке спиной, мелкими шажками двинулась в сторону двери, через которую вошла уборщица, и которую Диана не заметила в полумраке. Тихонько, чтобы не скрипнуть, открыла дверь – перед ней была лестница. Ступени ее были стерты до округлости, стены зашарпаны, а деревянные перила лоснились от прикосновений тысяч рук. Тусклые лампочки освещали каждый пролет желтым густым светом. Ни стекла, ни зеркал – этот факт обрадовал Диану.

– Спасибо, – повернулась она к старушке.

Та улыбнулась ей в ответ, а потом, серьезно нахмурившись, сказала:

– Ты, вот что, девонька, к бабушке сходи. Одна не справишься, нет. Помощь тебе нужна.

– К бабушке?– оторопела Диана. – Но мама сказала, что она умерла.

– Видать, неправду тебе мама сказала.

– А Вы откуда знаете?

–Иди, иди, – замахала старушка рукой, – времени нет. Хотя подожди!

Старушка залезла в карман и достала оттуда большой металлический ключ на суровой нитке и протянула его Диане.