Пропавшее сокровище
Шрифт:
Да, да! Именно такое факсимиле она видела на титульном листе дидоновского Ламартина: "Княгиня Евгения Бельская".
Бывшая барыня Евгения Феликсовна. Княгиня Евгения Бельская. Ну конечно же, это она!
Тася вновь бросилась к телефону:
– Пятидесятое отделение? Волошин звонил?.. Нет?.. Скажите мне его адрес или служебный телефон, немедленно!..
Но дежурный спокойно и официально сказал:
– Адресов наших бригадмильцев посторонним лицам не сообщаем.
– Я не посторонняя!
–
– Меня вместе с товарищем Волошиным следователь направил к эксперту по делу о древней книге...
Дежурный не понял:
– По делу о книге? О какой книге?..
– Это книга Агафия... Византийская.
– А что случилось с этой книгой?
Тася никак не могла объяснить дежурному сложную историю появления и спасения византийской антологии Агафия. Дежурный был "не в курсе дела", и разговор получился путаный.
– Ее пытались украсть, - говорила Тася.
– Так-так. Понятно. Вы, значит, предупредили покушение?
– с расстановкой спросил дежурный. Видимо, он уже что-то записывал.
– Предупредила не я, а Волошин, - безнадежно вздохнув, ответила Тася. Разве вы об этом не знаете?
– Нет... то есть, конечно, может быть, и слыхал, но у нас каждый день происшествия... А вы, значит, эта самая Агафья Византийская и есть? Потерпевшая?..
– Нет, я свидетельница.
– Ага! Понятно...
Дежурный был озадачен и вместе с тем уже заинтересован.
– Как ваша фамилия?
– спросил он.
– Березкина Анастасия, студентка...
– Подождите минутку... Не отходите от телефона.
Наступило молчание, в глубине которого булькал чей-то монотонный голос:
– А я вам говорю, товарищ старшина, точно и определенно, что в трезвом виде я не имею привычки кидаться бутылками. И это может подтвердить моя фактическая жена... А что касается моей юридической жены, то это особа антисоветского происхождения...
Минуты через три вновь послышался голос дежурного:
– Гражданка Березкина! Начальник отделения просит вас позвонить бригадмильцу Волошину по телефону Е8-16-32.
Волошин примчался на такси. Он был взволнован не меньше, чем Тася:
– Я ничего не понял по телефону. К тому же у нас там адский шум. Какая княгиня? В чем дело?..
Тася рассказала ему, как она сперва припомнила имя и отчество старушки, затем имя и отчество ее бывшей барыни и, наконец, вспомнила, что видела на одной из французских книг экслибрис княгини Евгении Бельской.
– Ого! Да вы молодец, Настенька! Это же подвиг!..
– восхищенно воскликнул Волошин.
– Если мы найдем эту княгиню, я добьюсь ходатайства о награждении вас медалью...
– ..."За спасение утопающих"?
– Совершенно верно. Мы привели в действие могучую милицейскую машину, и нам угрожает опасность утонуть в многотысячных массах
– Ох, как жалко, что я поспешила!
– с искренним сожалением воскликнула Тася.
Но, по-видимому, даже зная имя, отчество и фамилию настоящей владелицы французских книг и антологии Агафия, не так легко было в многомиллионном людском море Москвы отыскать "княгиню Евгению Феликсовну Бельскую".
Волошин безмолвствовал весь следующий день и позвонил лишь вечером.
– Ну? Говорите скорее!
– крикнула в трубку Тася.
– Следы княгини Евгении Бельской найдены, - спокойно сообщил Волошин. Но они найдены не в адресном столе, а в отделе регистрации умерших бывшего Москворецкого загса...
– Она умерла?
– Да... В тысяча девятьсот двадцать пятом году. Там же, в загсе, я узнал ее последний адрес. Она жила на Ордынке.
– Едемте сейчас же туда!
– приказала Тася.
– Не могу, - устало сказал молодой бригадмилец.
– Я уже две ночи не сплю из-за вашей старушки и ее бывшей барыни... Я валюсь с ног.
Но Тася была неумолима и безжалостна.
– Дайте мне адрес! Я поеду сама...
– Завтра... Вместе...
– Я сойду с ума! Вы хотите, чтоб я поседела за эту ночь?
Он рассмеялся:
– Седая девушка! И с таким характером... Мне очень хочется посмотреть на вас сейчас, но все же я отложу это удовольствие до завтрашнего дня.
Она успокоилась, в ней проснулась благодарность к этому спокойному и энергичному парню. Тася сказала:
– Простите. Я сумасшедшая.
– Вы такая, как надо.
– Идите спать... Ваня.
– Спокойной ночи, Настенька, - сказал он и повесил трубку.
В ДОМИКЕ НА ОРДЫНКЕ
О дореволюционном "купеческом Замоскворечье" написано немало, и потому автор не станет здесь перечислять все отрицательные стороны "темного царства". Это сделал Александр Николаевич Островский. О новом же Замоскворечье часто пишут в газете "Вечерняя Москва", не так красочно, как Островский, но все же достаточно подробно.
Автор только ненадолго остановится вместе с читателем возле маленького одноэтажного домика за зеленым палисадом на одной из самых замоскворецких улиц (если так можно выразиться), на Большой Ордынке. Окруженный многоэтажными домами, этот старый домик производил впечатление барыни и няни с известного полотна "Все в прошлом", попавших в современную Москву. Когда-то этот домик был нарядным купеческим особнячком средней руки. Сейчас, забытый жилуправлением, он пришел в упадок, но населен тем не менее густо. В то утро, когда Волошин и Тася остановились у его палисада, самая юная часть обитателей домика под присмотром старушек играла во дворе в салки или, в зависимости от настроения, пела, дралась, смеялась и плакала.