Пропавшее сокровище
Шрифт:
Практичная Лютеция Гавриловна сразу сообразила, что парижские гости явились на квартиру к ее зятю не за музейными советами, а по какому-то более важному делу. Она взяла за руку свою недогадливую дочь и, увлекая ее в соседнюю комнату, нежно пробасила:
– Рика, дорогая! Я давно собираюсь показать тебе кружева, которые подарил мне граф Фридрих-Мария...
ДВА НЕИЗВЕСТНЫХ ШЕДЕВРА
– Мы с вами, Дмитрий Павлович, беседуем уже полчаса и никак не можем договориться, - печально склонив голову набок, сказал Кортец.
Тараканцев нервно забарабанил пальцами по столу:
– И никогда не договоримся, господин Кортец. Я ничем вам не могу помочь. Никакие ваши гонорары мне не нужны. А раскопки производить в нашем монастыре вряд ли вам разрешат. Даже на концессионных началах. В этом вы убедились, побывав в министерстве.
Кортец остановился у подоконников и сосредоточил свое внимание на каком-то ядовито-зеленом кактусе, похожем на опухоль.
– Печально...
– со вздохом сказал он, повернувшись к Тараканцеву.
– У вас здесь действительно что-то произошло, что-то изменилось.
– Да, месье Кортец, времена Торгсина канули в вечность, - ответил Тараканцев ухмыляясь.
– Сейчас мы ведем культурный обмен с заграницей, но не продадим уже ни одного ценного произведения искусства.
– Дух времени изменился, - не то спросил, не то констатировал Кортец.
– Совершенно верно...
– Но я не верю, чтобы изменились люди, которые с легким сердцем меняли шедевры искусства на крупорушки, - многозначительно глядя на Тараканцева, пророкотал Кортец.
Лжедмитрий насторожился:
– Не знаю, кого вы имеете в виду. Я лично, вам ни одного шедевра не продал.
– Дмитрий Павлович!
– с подозрительной искренностью сказал Кортец, приблизившись к Тараканцеву.
– Я тоже так думал. Но однажды... это было совсем недавно, в Париже... я убедился, что вы, может быть сами того не зная, все же продали мне два шедевра, два неизвестных портрета кисти Боровиковского...
Тараканцев даже привстал от неожиданности:
– Что такое? Я вас не понимаю...
– Джейк! Душа моя! Объясните товарищу Тараканцеву то, чего он не понимает, - обратился Кортец к Джейку, тихонько сидевшему в стороне и безучастно разглядывавшему непроницаемую физиономию Тараканцев а.
– С удовольствием, месье, - сказал Джейк и, вынув из большого конверта, положил на стол перед встревоженным Тараканцевым две цветные репродукции: - Это два пейзажа. Они были куплены месье Кортецом в России и проданы мне. С помощью рентгена я убедился, что под верхним слоем краски находится еще одно изображение.
Джейк вынул из конверта новые репродукции и, как продавец перед покупателем, положил их перед Тараканцевым:
– А здесь уже запечатлен процесс расчистки... Вот лицо... рука... часть фона... Вот подпись... У нас имеется заключение крупных художников, подтверждающих, что пейзажи были нанесены на портреты работы Боровиковского...
– ...И проданы мне за гроши с разрешения эксперта Дмитрия Павловича Тараканцева, - добавил Кортец, иронически глядя на помертвевшее лицо Лжедмитрия.
– Прикажете показать купчую?..
Тараканцев вперился неподвижным взором в холеную, самоуверенную морду Кортеца. С минуту он молчал, наконец хрипло пролаял:
– Жулики! Шантажисты! Я сейчас же позвоню в МВД!..
Джейк деловито сложил в конверт репродукции и уселся на прежнее место с видом невинного дитяти. Кортец покачал головой:
– Ругаться не надо, Дмитрий Павлович. Это ни к чему... А позвонить в МВД нужно... Пускай разберутся в этом темном деле...
Он подошел к телефону и снял трубку:
– Джейк! Номер телефона МВД?..
Джейк уже листал свою записную книжку:
– Сию минуту, месье...
Тараканцев подбежал и вырвал у Кортеца трубку:
– Ведите себя прилично! Вы в чужом доме!
Кортец развел руками:
– Но вы же сами хотели позвонить. Зачем медлить?..
Тараканцев зашагал по комнате. Его трясло, как в лихорадке. Тон Кортеца, его уверенность сбили с толку несчастного Лжедмитрия. Шутка сказать - он продал два ценнейших шедевра русского искусства ловкому агенту за гроши... И кто теперь поверит, что он, Тараканцев, не знал, что именно находится под жалкой мазней, под двумя посредственными пейзажами?..
Кортец шевелил волосатыми пальцами, любуясь игрой света в камнях на перстнях. Джейк посылал в потолок непонятные сигналы своими зелеными веками...
Молчание длилось минуты две. Слышны были лишь подавленные вздохи Лирики за стеной и взволнованное сопение Лютеции Гавриловны, прильнувшей ухом к двери.
– Где оба полотна?
– спросил наконец Тараканцев.
– В гостинице, месье...
– подавшись вперед, вежливо сообщил Джейк.
– Милости просим завтра утром к нам, - сказал Кортец.
– Прихватите с собой профессора Кончаковского. Он большой специалист по Боровиковскому.
– Ни в какие гостиницы я не поеду, - хмуро проворчал Тараканцев. Приезжайте сюда завтра вечером сами. Я и без Кончаковского во всем разберусь...
– Очень хорошо!
– с нескрываемым удовольствием согласился Кортец. Он был уверен, что Кончаковского Тараканцев в это дело посвящать не будет.
Тараканцев сел и задумался.
Кортец подсел к нему и, стараясь говорить как можно задушевнее, сказал:
– Дмитрий Павлович! Душа моя! Не серчайте. Конечно, вы тут ни при чем. Кто-то во время революции замазал Боровиковского, чтобы не реквизировали, вот и все. Я обещаю вам, что, как только мы с мистером Бельским вернемся из монастыря, оба полотна будут ваши... Вы можете их сжечь или преподнести как открытие и прославиться...
– Что вы будете искать в этом монастыре?
– угрюмо глядя на Кортеца, спросил Тараканцев.
– Там погребен боярин Бельский, друг Ивана Грозного... У Джейка есть сведения, что в гроб боярина Бельского положена одна интересная древняя рукопись...
– Византийская антология Агафия, пятый век, - с большой готовностью пояснил Джейк.
– Ко мне попал от одного из эмигрантов ее титульный лист...
Он извлек из внутреннего кармана свернутый в трубку пергаментный лист, заправленный в ватманскую бумагу, и передал Тараканцеву. Тот долго и внимательно его разглядывал. Наконец вернул: