Пропавшее сокровище
Шрифт:
– А зачем приезжал сюда царь Иван Грозный?
– с наигранным любопытством спросил Кортец, искоса наблюдая за сторожем.
– Он привез сюда и запрятал в монастыре какие-то книги, месье...
Тем временем дед Антон уже переобул один сапог и готовился взяться за вторую портянку, но валун, на котором он сидел, видимо, показался ему неудобным. Он встал и, выбрав другой камень, круглый, как исполинский череп, пристроился поближе к Джейку.
– Профессор собирается искать здесь книжный клад Грозного?
– спросил Кортец.
– Да, месье...
– ответил Джейк.
– Несмотря на свой почтенный возраст, это очень энергичный ученый.
– Прошу вас, товарищ Богемский, спросите старика, слыхал ли он что-нибудь о посещении Грозным Сиверского монастыря и о книжном кладе, попросил Кортец.
Джейк обратился к сторожу и перевел ему вопрос Кортеца.
Старик посопел еще с минуту и, глядя в сторону, пробурчал:
– Всякое говорят... Старые люди сказывали... был тут клад... да вывезли его потом...
Кортец и Джейк переглянулись:
– Кто вывез?
– живо спросил Джейк.
Старик подумал, шевеля мохнатыми бровями.
– Царь Борис вывез...
– сказал он наконец.
– Годунов... Сказывают, был тот царь человек умный... начитанный... и тайну про монастырский клад знал...
– От кого знал?
– уже с беспокойством спросил Джейк.
– А это... вам надо бы... у него спросить...
– глухо сказал старик, отводя взгляд в сторону.
– Что вы думаете об этой версии?
– спросил Кортец, обращаясь к Джейку по-английски и забывая при этом, что он, иностранный турист, русского языка до сих пор не должен был понимать.
– Чепуха!
– воскликнул Джейк также по-английски и быстро встал с травы.
– Старик повторяет какую-то болтовню. А кроме того, он, по-моему, ненормальный.
– Ну, это не ваша идея, - насмешливо сказал Кортец.
– Старик сам объявил себя "вороном здешних мест"...
Неожиданно Кортец и Джейк вновь услыхали глухариное клохтанье. Они с удивлением поглядели на старика. Содрогаясь и покачиваясь на своем валуне, он смеялся и показывал скрюченным пальцем на озеро:
– Рыбешка... глупая... выплеснулась... а баклан ее... хватил на лету. Хе-хе-хе!..
ИВАН И АНАСТАСИЯ
Близилась ночь. Солнце ушло из монастыря и собиралось заночевать где-то за дальней гладью Сиверского озера. Но его багровые лучи еще струились из-за зубчатых стен и дремлющих сторожевых вышек, похожих на дозорных старинного московского войска...
Профессор Стрелецкий присел на гладкий камешек посреди темно-зеленой лужайки между двумя маленькими церквушками и прислушался. Он подумал, что вот эта тишина когда-то ушла отсюда на картины Нестерова с ясноглазыми лесными отроками, а сейчас вернулась вновь.
Рядом со Стрелецким стояли Тася и Волошин. Они тоже слушали эту чарующую тишину, вдыхали сладкие и горькие запахи трав, следили за меркнувшим заревом заката. Но они не видели того, что видел на этом холме старый профессор.
Стрелецкий заговорил тихо и торжественно, как сказитель древних былин...
...По реке по Шексне, с Волги-матушки
Встречь воде, меж лугами зелеными
Выгребают суда государевы,
Идут барки высокие, новые,
Пологами цветными прикрытые.
В тех судах, расписных по-владимерски,
Едет царь-государь к Белу-озеру,
Князь великий Иван свет Васильевич.
Беззаботное солнышко божие
С неба светит высокого...
День веселый, и светлый, и радостный,
Что ж не радостен царь с поезжанами,
Молодыми князьями-боярами?
Почему государь запечалился?..
...Он сидит на скамье призадумавшись,
Уронил молодую головушку...
Плачет горько царица Настасий
Над царевичем юным Димитрием,
Во пути от истомы преставшимся...
Царь приехал в обитель далекую,
Обнял он Симеона игумена,
Испуская слезу не единую...
...Под священное пение иноков
Положили во гробик царевича
И в предтеченской церкви покоили,
Что как дар по рожденьи Ивановой
Государем Васильем поставлена...
Стрелецкий умолк. Он глядел на маленькую церковь Иоанна Предтечи, высившуюся на холме среди юных, радостных берез.
– Вот здесь, в этой церкви, четыреста лет назад стоял гробик первого сына царя Ивана Васильевича, младенца Дмитрия, умершего в пути, когда молодой Грозный с царицей Анастасией предприняли путешествие из Москвы на далекий север, сюда, в обитель Кирилла Белозерского... Я прочел вам сейчас отрывок из старинной былины "Кириллов езд", которую нашел в пыльных архивах монастыря. Неизвестный автор в этой былине подробно описывает путешествие Ивана Васильевича и его молодой жены Анастасии Романовны...
– Анастасия...
– прошептала Тася.
– Ее тоже так звали... Ваня!
Волошин взглянул на нее:
– Я, Настенька!..
– Как имя вашего отца?
– Его зовут Василием, - просто ответил Волошин.
– А что?
– Ничего... Я так...
"Иван и Анастасия... Государь Иван Васильевич и его молодая жена Анастасия..."
Мысль Таси заметалась, как птица в тенетах, но ее сковал ровный голос Стрелецкого, прирожденного лектора, превратившегося вдруг на чудесной лужайке романтического монастыря в сказителя былин о седой старине. В далеком прошлом Тася увидела...
Это было четыре века назад, на закате солнца... Множество цветных парусов еще трепетали на расписных барках флотилии, бросившей якоря у стен Сиверского монастыря. Самая большая барка, с царским шатром на палубе, пристала к берегу, и по мировой сходне ее, покрытой ковром, сошел молодой Грозный. Был он ростом почти высок, но не долговяз и одет просто. Большие карие глаза смотрели строго, даже сурово... Под благословение к толстому, багроволицему игумену Иван подошел быстро и деловито. Затем поднял голову. С трудом разжав губы, вымолвил: