Пропавшее сокровище
Шрифт:
– Как видите, месье, эта справка выдана более тридцати лет назад каким-то вологодским домкомом гражданину Белову Антону Николаевичу... По этой справке нынешний сторож "дед Антон" был когда-то принят на работу в монастырь-музей, - пояснил Джейк.
– Ну, и что же?
– с недоумением разглядывая справку, спросил Кортец.
Джейк подал ему лупу:
– Рассмотрите внимательно имя и фамилию...
Кортец прищурил один глаз и с минуту глядел на справку. Наконец он поднял глаза на Джейка и сказал:
– Подчистка...
– Да... Имя "Антон" явно переделано и, скорее всего, из "Платона", а фамилия "Белов" здесь была длиннее. Думаю, что "Бельский". Отчество то же, что и у моего отца, - "Николаевич"...
Кортец привстал. Он не был лишен способности удивляться, но в эту минуту его состояние скорее напоминало столбняк, чем удивление.
– Князь Платон Бельский?.. Тот самый?..
– Думаю, что тот самый... Вам дать воды, месье?..
– А вам?
Джейк взял фужер с вином и сказал с улыбкой:
– А я, пожалуй, от радости, что нашел родного дядю, выпью вина!
Кортец заговорил нетерпеливо:
– Перестаньте ломать комедию, Джейк! Этот оперный князь-мельник меня серьезно всполошил.
– А меня нет. Я убежден, что это именно он, соперник моего отца и такой же охотник за книжным кладом, как и мы. Если это так, значит мы с вами, месье, приехали туда, куда надо.
– Но он уже пошарил тут до нас! В его распоряжении было тридцать лет! раздраженный спокойствием Джейка, прорычал Кортец.
– Он мог шарить здесь сто лет, месье, и ничего не найти. План тайника был в руках у моего отца, а не у него...
– Вот как!
– насмешливо воскликнул Кортец.
– А вы не забыли, что он про Годунова сказал?
– Я расшифровал это так: он слыхал все наши разговоры по-французски, он знает, зачем мы приехали сюда, и хочет нас выпроводить. Князь Платон не потерял еще надежды найти здесь тайник Грозного...
Кортец в раздумье зашагал по комнате. Остановившись у окна, он долго смотрел на высокую крепостную стену монастыря, уходившую вдаль из-за березовой рощи сиверского "Парка культуры и отдыха".
– Это опасный человек, Джейк, - заговорил он наконец.
– Такой же опасный, как и профессор Стрелецкий... Я думаю, что мы должны установить с ним контакт, а затем как-то избавиться от него...
– ...а заодно и от Стрелецкого...
– подсказал Джейк.
– Джейк!
– строго сказал Кортец.
– У вас часто появляются дельные мысли, очень дельные... Но если бы вы могли не делиться ими со мной... Вспомните ваше обещание в Париже... Я хотел бы быть в стороне от некоторых ваших... э... весьма необходимых мероприятий. Вам двадцать пять лет, а мне за пятьдесят, и даже один год тюрьмы для меня будет моим последним годом...
Джейк осклабился:
– Я все помню, месье... Я помню свое обещание. Я помню даже то, что вы получаете от треста пятнадцать процентов, а я только десять... Но я аристократ и свое обещание сдержу.
– О'кей!.. Да благословят вас аллах и святая дева!
– деловито сказал Кортец и молитвенно воздел очи горе.
А утром на другой день Тася пришла в комнату Волошина на первом этаже Дома колхозника и застала его разглядывающим какой-то фотоснимок. Тася заглянула через плечо товарища.
– М-да... полное разочарование, - сказал Волошин.
– Красочная мозаика стала серой, и вся прелесть этого удивительного церковного пола поблекла.
– Профессор говорит, что мозаику эту сделали по указанию Грозного после его второго приезда в монастырь, - тихо произнесла Тася и добавила с сожалением: - Как жалко...
– Да, напрасно я не прихватил с собой цветную пленку... А остальные снимки хороши. Посмотрите, Настенька, на эту башню над озером. Ни дать ни взять богатырь стоит, как вечный страж в дозоре.
– Правда!
– восхищенно воскликнула Тася.
– А вы заметили, Ваня, что на многих старинных русских церквах все купола разные?
– Заметил... Ну что ж, это хорошо... нет однообразия... Народ большой, натура неуемная, и искусство такое же.
– А на вологодской Софье купола симметричные: один большой в центре, а четыре поменьше по углам... Когда смотришь прямо, видишь одну большую главу в центре и две малые по бокам. Я смотрела и все припоминала, где я уже видела эти три головы, одну большую и две малые по бокам...
– Ну и что же? Припомнили?..
– Припомнила, Ваня... Третьяковская галерея. Васнецов. "Три богатыря". В центре - Илья Муромец, а по бокам - Алеша Попович и Добрыня Никитич... Ну вот, вы опять смеетесь!..
– Да нет же, Настенька! Умница вы моя!
– воскликнул Волошин.
– Это здорово подмечено. Конечно, Васнецов это знал. Так вот с какой натуры он своих богатырей писал! Ох, и хитрый колдун!
– Вы говорили, что я сумасшедшая, а теперь говорите, что я умница, - с улыбкой сказала Тася.
– Я и сейчас то же говорю. Вы умница, но...
– ...с придурью?
– Нет, с... ну, с сумасшедшинкой, что ли.
– А вам такие не нравятся?
– "Нравятся"? Это не то слово, Настенька, - сказал Волошин и протянул к Тасе руку.
Но она увернулась и отбежала к окну.
– Какой чудесный день сегодня, Ваня!..
Вдруг Тася что-то вспомнила:
– А что, если я попрошу этого художника... как его... Еланский, что ли? Попрошу зарисовать мозаичный пол в красках?