Пропавшее ущелье

Шейнин Александр Михайлович

Солнце скрывалось, начало темнеть.

— Как хорошо здесь, — задумчиво проговорила Лена. — Вы, Михаил Георгиевич, любите горы?

— Очень.

— А мне иногда боязно. Они такие таинственные.

Михаил взял ее маленькую руку. Она осторожно отняла ее и спросила:

— Когда вы будете испытывать свой парашют?

— Скоро.

— Только будьте осторожны.

Щербакова тронуло то, что она беспокоится о нем.

— Я уверен в своем парашюте.

— А в себе? — И, не дожидаясь ответа, она продолжала: — Вы мне кажетесь простым и искренним. Если бы

все люди были такими… Вы умеете лгать? — неожиданно спросила она.

— Сказать, что нет — вы не поверите, — не сразу ответил удивленный таким вопросом Щербаков. — Но ведь лгать, значит, приспосабливаться, а человеку дано держаться в жизни прямо, не гнуть спину.

— Да, да, — подтвердила девушка. — Это верно.

— А почему вы об этом заговорили?

— Так…

В стороне, где проходила накатанная дорога, хрустнули сухие ветки.

Лена живо обернулась, прислушалась.

— По-моему, кто-то здесь есть, — сказала она.

— Опять? Где?

— Там, — Лена показала рукой в сторону шоссе.

Щербаков поднялся, осторожно пошел в указанном направлении. Сквозь густую листву деревьев он заметил на дороге человека и решительно шагнул ему навстречу. Увидев вышедшего из чащи Михаила, неизвестный подался назад.

— Как вы меня испугали, — послышался знакомый голос. — Здравствуйте…

Щербаков узнал друга детства Бархатова, толстяка Кожухова.

— Мне сказали, что у вас где-то здесь лагерь, но я никак не найду. Василий Яковлевич на месте?

— В Хамзаабаде.

Михаилу не понравилась встреча. Он вспомнил таинственные шаги в темноте, там, за поселком станции, и появление на следующий день возле экспедиции этого толстяка. Теперь опять он. «Что ему нужно?» — неприязненно подумал Щербаков.

— Жаль, что Василия нет… Вы когда собираетесь в горы?

— Это зависит от решения Василия Яковлевича, — уклончиво ответил Михаил.

— Тогда я его дождусь.

На дорогу вышла Лена. Кожухов ее приветствовал, словно старую знакомую.

— Здравствуйте, Леночка, очень рад вас видеть. Ну как, похудел я?

— Не особенно, — сухо ответила девушка.

— И не похудею, — мрачно проговорил толстяк. — От голода человек не худеет, скорее умрет. А меня в санатории морят голодом. Этого нельзя, того нельзя, кормят одной травой, что я коза, что ли?

Беседуя, они подошли к палаткам. Щербаков развел костер, Лена стала готовить ужин.

— О, как вкусно пахнет, — обрадовался Кожухов. — Леночка, вы меня угостите?

— Вам же нельзя, у вас режим.

— Мне все можно. У меня здоровый организм. А толстый я оттого, что мало двигаюсь. Я пришел к вам проситься в горы. Возьмете?

Девушка недоверчиво усмехнулась.

— Я всерьез говорю. За этим и пришел к Василию Яковлевичу. Пусть берет шефство над своим школьным товарищем.

Когда возвратился Бархатов, толстяк стал усиленно упрашивать взять его с собой в экспедицию.

— Пойми, — горячился он, — мне надоели курорты как горькая редька. Я на воздух хочу, на свободу. Клянусь, что буду делать все, что поручите. Мне нужен физический труд, а не загорание.

— Ты это говоришь, сидя у костра, а в горах взвоешь.

— Тогда отправите меня обратно. Но я не слабее других, вот увидишь.

Спор продолжался долго. Наконец, Бархатов уступил:

— Но имей в виду, никакого для тебя особого режима не будет. А начнешь хныкать, немедленно отошлю в санаторий.

— Согласен! Когда я должен явиться?

— Завтра утром. Галя, — обратился Бархатов к девушке, исполнявшей по совместительству обязанности завхоза, — сумеем ли мы подобрать соответствующих размеров теплые вещи для товарища Кожухова?

— Придется из трех скроить одну, — пошутила та.

— Поищите.

— Найдем, Василий Яковлевич. Мы с собой взяли достаточно теплых вещей. Во что-нибудь экипируем Алексея Борисовича.

Щербаков неодобрительно отнесся к решению принять Кожухова в экспедицию. Но что он мог возразить? Подозрения необоснованны. Но зачем Кожухову нужно было следить за ними? Не случайное ли это совпадение?

ТАИНСТВЕННАЯ БОЛЕЗНЬ

Как всегда, участники экспедиции поднялись вместе с солнцем. Вскоре в сопровождении пожилого узбека и Кожухова появились три ишака с впалыми боками. Животных нагрузили, и после завтрака необычная кавалькада двинулась в путь.

Дорога была уже знакома. Все торопились переправиться через горную реку, пока вода в ней не начала прибывать. За рекой тропинка пошла по левому, менее гористому берегу. Возле входа в ущелье участники экспедиции залюбовались красивым зрелищем. Впереди, с отвесной скалы каскадами спадала вода, и мириады брызг отсвечивали на солнце всеми цветами радуги, так, словно шел дождь из драгоценных камней.

Обойдя ущелье справа, экспедиция вступила в алычовые рощи. Невысокие деревья с изломанными верхушками и изогнутыми стволами росли тесно, во многих местах переплетаясь ветвями. По узкой дорожке идти было трудно.

Кожухов вначале бодро шагал за украинцем, постепенно начал отставать.

Галя не удержалась, чтобы не пошутить:

— Алексей Борисович, взять вас на буксир?

— Цыплят по осени считают, — ответил тот весело. — Смотрите, Галочка, чтобы мне не пришлось вас нести.

И действительно, он уже не отставал от остальных.

К вечеру сделали остановку. Когда скрылось солнце и стало прохладно, оделись в шерстяные вещи. Все устали. Забравшись в пуховые спальные мешки, участники экспедиции быстро уснули.

На другой день продолжался подъем.

Пересекли неглубокую долину, которую Василий Яковлевич назвал Арчабаши, по имени протекавшей здесь реки. Горы все ближе обступали людей, и все больше высоченных снежных вершин открывалось взорам. Идти было нелегко, но никто не жаловался. Кое-где приходилось помогать ишакам. В одном месте, где дорога шла через дикий урюковый лес, животные, замедлили шаги и неторопливо стали подбирать урюк, легко выплевывая косточки. Пожилой узбек, хозяин животных, сказал, что подгонять их бесполезно, все равно не послушают. Поэтому все обрадовались, когда лес кончился и тропинка начала виться среди горных пород.