Пропавшее войско
Шрифт:
Мостик убрали, и корабль, так же тихо, как и прибыл, отправился в обратный путь, с тем чтобы присоединиться к флотилии, ожидавшей его на якоре с потушенными огнями.
Кир задержался в Тарсе на несколько дней и постарался хоть как-то залечить раны города, но теперь перед ними лежало море. И сложность заключалась не в киликийцах или жителях Тарса. Проблему составляли киликийские пираты. Царевич скрывал это обстоятельство от армии, пока было возможно, но среди воинов и полководцев слишком многие знали, что значит попасть к морю через «Киликийские ворота». За плечами осталась Анатолия, и путь лежал на юг, к сердцу империи. Среди людей поползли тревожные слухи, а самый странный из них сообщил сам Ксен, выступив против Проксена-беотийца, своего друга. И сделал он это не в своей палатке, а открыто, пока тот ужинал в окружении своих воинов. Появился внезапно, озаряемый светом костра, и громко спросил, не пожелав садиться рядом:
— Ты представляешь, что будет в ближайшие дни?
— Что за странный вопрос? — ответил Проксен.
— Так ты представляешь? — повторил Ксен.
— Не думаю, что это меня касается.
— Да нет, напротив. Это касается и тебя, и всех вас, люди!
— Посмотрите, кто тут! — воскликнул один из помощников Проксена, танагр по имени Евпейт. — Писака! Ты разве не должен быть в своей палатке и работать пером?
Kсен не обратил на него внимания и продолжил:
— Мы направляемся прямо в пасть ко льву!
Многие перестали смеяться, другие стали толкать локтями соседей, продолжавших шутить, третьи вдруг посерьезнели.
— Эй, что такое ты, черт возьми, говоришь? — нахмурился Проксен.
— Я говорю правду, и всем вам неплохо было бы это понять. Кир солгал нам, и Клеарх тоже солгал: ведь ему, разумеется, все известно. Писидия не имеет никакого отношения к нашему походу: она уже давно осталась позади, ведь теперь мы находимся на берегу Киликийского залива. Как выдумаете, что там? — вскричал он, указывая назад. — Египет. А как считаете, что находится по ту сторону вон той горной цепи? Сирия! А за Сирией — Вавилон.
— А ты откуда знаешь? — спросил один из воинов.
— Знаю, потому что знаю. Все обстоит именно так, как я говорю. И мы двигаемся именно туда, уверен!
— Кто тебе сказал, что мы двигаемся туда? — поинтересовался еще один.
— Мой разум, идиот!
— Эй, поосторожней, смотри, с кем разговариваешь!
— Сам за собой смотри. Если ты не знаешь того, о чем рассуждаешь, то молчи и слушай тех, кому известно больше, чем тебе!
Дело уже почти дошло до потасовки, но танагр остановил их:
— Хватит! Я хочу послушать, что за сведения у летописца. Излагай: я весь внимание.
Ксен успокоился и стал рассказывать:
— Вот уже некоторое время назад я понял, что цель у этой экспедиции — иная, чем нам говорят. Кир солгал. Но я думал, что речь идет о законном предприятии: предполагал, будто Великий царь попросил помощи брата в завоевательном походе на Восток; однако, насколько мне известно, между двумя братьями не все ладно, посему было бы странно, если бы Артаксеркс обратился к Киру за поддержкой в столь трудном и ответственном предприятии, в котором поджидает столько неизвестного. Потом у меня возникла догадка, что Кир хочет завоевать себе какую-нибудь территорию, где будет неограниченным владыкой: ну, скажем, Египет — его легко защищать и, вероятно, так же легко завоевать, если только не мешать им исповедовать свою веру. Однако позже я понял, что ставка в игре наверняка гораздо выше. Кир слишком честолюбив, умен, талантлив. Он знает, что во многом превосходит брата, и никогда не сможет смириться с тем, что должен ему подчиняться, жить в его тени. Киру нужен персидский трон. И он намерен вести нас войной на Великого царя!
— Ты сошел с ума! — воскликнул Проксен. — Этого не может быть.
— Тогда скажи мне, что мы делаем здесь, в Киликии. И зачем Кир велел умертвить правителя Тианы и начальника стражи, если они ни в чем не были виновны. Царевич поступил так, потому что знал — они преданы его брату. Может, они попросили его объяснить, что происходит, зачем ему столь огромная армия. Вероятно, они сообщили Великому царю об этом странном походе. Вот почему оба мертвы!
Спор привлек к костру других воинов; многие, расталкивая соседей локтями, протискивались поближе, чтобы лучше понять, о чем речь. Некоторые подняли крик об измене.
— Военачальники должны объяснить нам, куда нас ведут! Мы имеем право знать! Мы хотим понять, что происходит. Нельзя держать нас в неведении!
Толпа все увеличивалась, иные вознамерились идти в палатку Клеарха. И тут Ксен заметил, как позади скопления воинов проехал на коне, шагом, какой-то странный человек, которого прежде здесь не видели. Он был вооружен, его длинные волосы, собранные на затылке, держались при помощи заколки, на спартанский манер. Незнакомец направлялся к палатке Клеарха.
Ксен повернулся к людям, собравшимся вокруг костра.
— Оставьте Клеарха в покое, — проговорил он. — У него гости.
Воины посмотрели на него удивленно, и на некоторое время настало относительное затишье, но потом слух о том, что армия идет войной против Великого царя, повелителя четырех сторон света, распространился повсюду, сея волнение и смуту. Военачальники изо всех сил старались восстановить порядок, но возмущения не утихали всю ночь. К концу второго дня Клеарх попытался отдать армии приказ двигаться дальше, так, словно ничего не случилось, но встретил отпор и каменные лица. Кое-кто даже стал бросать в него камни. Тогда Клеарх велел оставаться на месте и отправился в шатер к Киру.
— Царевич, воины хотят знать, куда мы идем; они в ярости, потому что чувствуют себя обманутыми, многие желают вернуться назад. Мы находимся в трудном положении.
— Так вот она, хваленая дисциплина твоих людей? Прикажи им вернуться в строи и подчиниться.
— Это невозможно, царевич, — ответил Клеарх. — Дисциплина для них означает не покидать поля боя и подчиняться приказам во время кампании, но они наемники, а значит, все зависит от условий найма. Их набирали для экспедиции в Анатолию, а не для…
— Для чего?
— Для иной цели: они прекрасно знают, что находятся не в Анатолии. А теперь поползли слухи, что мы идем войной на твоего брата, Великого царя.
— Эти слухи верны. Мы идем войной на моего брата. И не говори, что ты об этом не знал.
— Это не имеет значения. Я намерен следовать за тобой.
— В таком случае убеди своих людей.
— Это трудно. Ничего не могу им пообещать.
— Попробуй. Теперь уже поздно возвращаться назад.