Шрифт:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КНЯЗЬ ДЖЕЙК БЕЛЬСКИЙ
Кортец! Вряд ли это была его настоящая фамилия. Хотя он и уверял
Сегодня мсье Кортец проснулся в 8.30, то есть на полчаса раньше, чем всегда, и, быть может, поэтому был не в духе. Сидя с задранным кверху намыленным подбородком перед трюмо, он хмуро слушал конфиденциальное журчанье увивавшегося вокруг него парикмахера Этьена.
В течение того получаса, который требовался для удаления черной, как левантийская ночь, и жесткой, как колючая проволока, растительности на мясистых щеках мсье Кортеца, молодой брадобрей умел выложить сотни секретов, сплетен, слухов и анекдотов.
Этьен уже добился, как выражаются докладчики, «определенных успехов»: тщательно выскобленные щеки стали голубыми, а хмурое сопенье взыскательного клиента прекратилось. Как раз в этот момент в дверь кто-то тихо постучал.
– Алло!
– недовольно проворчал мсье Кортец, различив легкие шаги горничной Мадлен.
Этьен стрельнул в Мадлен восхищенными глазами, но та даже не повела в его сторону своими длиннейшими ресничными протезами.
Педро Хорхе Кортец увидел в зеркале позади себя огненного цвета губы Мадлен.
– Мсье, - шевельнув ресницами, но чуть двинув губами, сказала Мадлен, - вас хочет видеть какой-то американец.
Кортец вопросительно воззрился на отражение Мадлен в зеркале. Горничная знала, что в таких случаях он не задает вопросов, - нужно отвечать без них.
– Молодой. Хорошо одет. Нечисто говорит по-французски. Фамилии не назвал, - короткими фразами прочирикала Мадлен.
Кортец внимательно посмотрел на ее кукольное лицо и спросил:
– Сколько он вам дал?
Мадлен скорчила гримаску:
– О-о! Совсем немного, мсье. Доллар…
Этьен сокрушенно вздохнул: он не мало перебрил американцев, но ни один не дал ему целого доллара.
– Пусть подождет, - без раздумья изрек Кортец.
– Завтрак подадите сюда.
Послышалось шуршанье шелковой юбки, и Мадлен исчезла за дверью.
Этьен снял повязку. Зашипел пульверизатор. Вслед за тем Кортец встал, в три четверти повернул к зеркалу лицо и полюбовался работой Этьена.
– Доллар… - сказал он.
– Не так уж много…
– Солидный посетитель дал бы горничной десять, - зажурчал Этьен, обмахивая клиента щеточкой.
– Если человек чего-нибудь стоит, он вообще не дает горничной чаевых!..
– неожиданно резюмировал Кортец.
– Халат!
Он отвел руки назад, и тотчас же Этьен облек его грузную фигуру в халат, на оранжевом шелке которого летали колибри и секретничали молоденькие китаянки, вышитые золотом и серебром.
Получив свой гонорар, парикмахер исчез. Вместо него с подносом в руках появилась Мадлен. Она ловко опустила поднос на круглый столик и подкатила его к креслу Кортеца.
Вино, маринованный лучок, сардины и розовые креветки в масле… Конечно, это еще не завтрак, а лишь прелюдия к нему. Мсье Кортец любил, чтобы еда на круглом столике сменялась, как сцены в опере, где все более или менее известно и все-таки неожиданно. Он налил в бокал терпкое рубиновое вино, понюхал его и, прикрыв свои тяжелые веки, отпил глоток… Затем послышалось блаженное мурлыканье. Мсье Кортец выбрал сардинку и произнес многозначительно:
– Экстра!
Но Мадлен не уходила за следующим подносом. Ее пригвождал к месту доллар, полученный от посетителя.
– Ну?
– спросил Кортец.
– Он ждет, мсье.
– А-а! Зовите…
Через две минуты в кабинет бесшумно, словно призрак, проскользнул светловолосый, редковолосый и весьма бледнолицый молодой человек в недорогом костюме цвета небесной лазури и с узким галстуком, похожим на шкурку, сброшенную ящерицей.
– Здравствуйте, сэр, - сказал он по-русски, предварительно натянув приятную улыбку на свое бледное лицо.
– Если я не ошибаюсь, вы хорошо говорите по-русски, сэр?
Кортец недружелюбно и невнимательно оглядел гостя.
– Да!
– ответил он сквозь зубы.
– Вы не ошибаетесь…
– Меня зовут Джейк Бельский, - вкрадчиво произнес гость и заморгал веками, подкрашенными зеленкой, словно просигналил что-то по азбуке Морзе.
Кортец удивленно уставился на него:
– Джейк Бельский?…
– Так точно, сэр. Я родился во Франции, но вырос в Америке. Там меня все называли Джейком. Я вчера только приехал в Париж из Чикаго.
Молодой посетитель говорил по-русски без акцента, но все же с некоторым усилием. Видимо, ему не часто доводилось говорить на родном языке. Просигнализировав веками то, чего не договорил, он вынул из кармана и поднес Кортецу письмо.
– Вот здесь вам обо мне пишет мистер Сэмюэль Грегг. Он сказал, что вы, сэр, хорошо знаете его…
Кортец взял письмо и кивнул Джейку на кресло.
Вошла Мадлен с подносом, на котором дымилось жаркое с бобами. Распечатывая письмо, Кортец следил за приближающимся подносом. Его крупный нос, как флюгер, покорный ветру, невольно поворачивался в сторону жареного мяса.
– Жиго!
– произнес Кортец вдохновенно и добавил: - Экстра!
Но тут же вспомнил о письме.
– Сэмюэль Грегг! «Опять Онегин стал на пути моем!» - довольно фальшиво пропел он.
– Что ему от меня нужно?