Пропавшие в Стране Страха
Шрифт:
– Ничего не сделали! – согласился он. – За это вас и надо наказать. Вы нам ничего не сделали, понимаешь? – И приказал Билу Килу: – Возьми его!
Бил Кил, подходя, протянул к Вику свои костлявые руки.
И Вик тут же обрел способность передвигаться, причем с невероятной быстротой. Оглянувшись, он увидел сзади дерево и с ловкостью кошки, улепетывающей от собаки, мгновенно забрался на него. И сел на толстый сук. Бил Кил попытался тоже влезть, но у него не получилось.
– Давайте поговорим! – предложил Вик.
– Слезь, тогда и поговорим! – отозвался Кил Бил.
Но Вик понимал, что, если он слезет, разговор не состоится,
– Нет, мне просто интересно, – сказал он. – Вот мы шли. Мы просто шли. Вы на нас напали. С какой стати? Я просто хочу понять логику.
– Чего он хочет понять? – переспросил туповатый Бил Кил у более смышленого, хоть и более могучего Кила Била (обычно считается, что физическая сила несовместима с интеллектом, но это не всегда так: есть достаточное количество физически сильных умников и не меньшее количество хилых дураков, правда, к нашим охламонам это не относится: Кил Бил не был умником, он всего лишь был чуть сообразительнее совсем тупого Била Кила).
– Логику. То есть зачем на них напали, – объяснил Кил Бил.
– Опа! – изумился Бил Кил. – А зачем они тут ходят?
– Вот именно, – поддержал Кил Бил глупого друга. – Зачем?
– А почему не ходить? – подала голос Анька.
– Да хотя бы потому, что мы тут живем! – заявил Бил Кил.
– А где это написано? – спросил Вик, ободренный тем, что диалог развивается пока мирно. Он надеялся, что все так и удастся решить, на словах. – Откуда мы знали, что вы тут живете?
– А это неважно, знали вы или не знали, – уверенно ответил ему Кил Бил. – Не надо тут ходить, вот и все!
– Идиот! – тут же отреагировала Анька.
– За идиота ответишь, – спокойно, но с угрозой сказал ей Кил Бил.
– Хорошо! – Вик сделал вид, что объяснение Кила Била он счел разумным. – Хорошо, тут ходить не надо. Вы нас предупредили. Все, не будем ходить. Что вам еще надо?
– Да ничего им не надо, неужели ты не понимаешь? – ответила за Била Кила Анька. – Им просто делать нечего!
Этими словами она попала в самое больное место струсобоев. Большинство своих поступков они действительно совершают от нечего делать, без цели и причины. Вот идет Трусобой по улице вечером, а навстречу девушка. Трусобой делает вид, что ее не замечает. Но, оказавшись рядом, вдруг делает выпад и кричит: «У-у-у-у!» Зачем «у-у-у-у!», почему «у-у-у-у!», что он хочет этим сказать? Да ничего! Может, ему понравилась девушка и он таким образом решил за ней поухаживать? Вовсе не обязательно. Может, наоборот, она ему сильно не понравилась и он таким образом решил ее покритиковать? Тоже сомнительно. Может, в конце концов, он хотел ее ограбить и своим криком ее деморализовал, то есть привел в смятение и растерянность? Нет, и этой цели не было. Остается одно объяснение: он просто хотел ее напугать. Но зачем? Какое ему от этого удовольствие?
Короче, загадка. Но доктор Страхов недаром занимается этими проблемами много лет. Он знает, чем объясняются загадочные и бессмысленные действия, когда трусобои пугают прохожих или вдруг нападают на уличный холодильник с напитками, разбивая его и тут же убегая, даже не попользовавшись этими напитками, пишут всякие слова в лифтах и на стенах подъездов. Причина проста: трусобой боится, что если он ничего этого не будет делать, то окружающие просто не заметят его существования, как будто его нет на свете! Когда человек чем-то занят, его легко заметить: водитель трамвая или автомобиля
Я не говорил бы об этом так долго и подробно, господа дети, подростки и взрослые, если бы всем нам не было свойственно в той или иной степени это самое трусобойство. Сидит мальчик в классе, скучает, перед ним торчит голова одноклассника Смирнова, и вдруг мальчик берет учебник и ударяет им по голове Смирнова. Смирнов злится и лезет драться, учительница негодует, одноклассники смеются, мальчика волокут к директору, директор, гневаясь, вопрошает: «Зачем ты это сделал, Галкин? А?» Галкин молчит, сопит, ответить не может – он и сам не знает зачем. Зато, когда он сидел спокойно, на него не обращали внимания, а теперь он в центре внимания. Приятно.
Или у взрослых бывает: сойдутся два старых приятеля, выпьют, закусят, начинают разговаривать. И это у них хорошо получается – и выпить, и закусить, и поговорить. Нормальным людям этого достаточно, а трусобоям мало, им надо, чтобы все видели, как они веселятся. И тогда они отправляются в общественные места, продолжают выпивать, часто уже не закусывая, и разговаривать – не только друг с другом, но и с окружающими. Окружающие не всегда изъявляют желание поддержать разговор, трусобои обижаются, предъявляют претензии в грубой и дерзкой форме – и кончается обычно тем, что они добиваются своего, то есть всеобщего внимания, в том числе со стороны органов охраны общественного порядка, иначе говоря – милиции.
В общем, Анька уязвила Кила Била и Била Кила.
– Как это не надо? – спросил Кил Бил. – Надо!
– Чего тебе надо?
– А того!
– Ну, чего?
– А того! Сейчас вот возьму и поцелую тебя, моя крошка! – сказал Кил Бил таким голосом, каким в иностранном кино озвучивают гнусных, но смелых злодеев.
– Только попробуй!
– И попробую!
И Кил Бил вразвалочку пошел к Аньке.
Бил Кил мерзко хихикал.
Вику было страшно, он понимал, что не справится с двумя взрослыми парнями, но усидеть на дереве он тоже не мог – слишком это получается подло.
Он увидел под деревом суковатую палку и понял, что надо сделать.
Но одно дело понять, другое – выполнить: руки Вика намертво вцепились в ствол дерева. Они существовали словно отдельно от Вика – он хотел их оторвать, приказывал им, а они не слушались. Тогда Вик дернулся всем телом – одна рука отцепилась от ствола. Он схватил ею вторую руку и начал отрывать ее от дерева. Рука не хотела, но она была левая, то есть слабее. И Вик сумел-таки ее оторвать.
И тут же кубарем полетел вниз.
Но полетел удачно – ветки смягчили падение, а потом плюхнулся в траву и даже не особенно ушибся.
Тут же Вик вскочил, схватил палку и, умирая от страха, огрел Кила Била по спине. Кил Бил дернулся, ойкнул, резко повернулся. Лицо его было искривлено болью и желанием мести.
– Убью! – завопил он.
И ведь убьет, с ужасом подумал Вик. И до того испугался, что, почти не контролируя себя, начал охаживать Кила Била по плечам, по рукам, тыкал его в живот… По голове не бил – как уже сказано, он слишком уважал этот орган, причем не только собственный. Тут Вик испугался, что Бил Кил нападет на него – а тот действительно приближался сбоку, и ткнул Била Кила концом палки, угодив ему под ложечку. Бил Кил согнулся и закричал: