Пропавшие в Стране Страха
Шрифт:
Вик отмахнулся от этих мыслей, мешающих его радости.
Улучив момент, он подошел к Аньке и сказал:
– Здорово, что все хотят помочь, правда?
Анька усмехнулась, посмотрела ему в глаза и медленно произнесла:
– Скользкий ты тип, оказывается!
И отвернулась.
Ник и страбыты ищут Ину, а находят чей-то череп
С наступлением темноты страбыты начали обсуждать, какой охраняемый объект выбрать для поисков.
– Да любой, – высказался Лешка-учебофоб и, изображая матерого вора в законе,
– Так сто лет будем искать, – возразил незнаючегофоб Никитка. – Надо подумать, где БГ скорее всего прячет. Я думаю – в дальних лабиринтах. Правда, не всем туда захочется.
– Не надо намеков! – тут же обиделся долговязый обидофоб Валерка.
– Какие намеки? – удивился Никитка.
– Такие! Там узко, тесно, потолки низкие. Хочешь сказать, что мне там трудно идти будет? Что я слишком длинный?
– Ну, не такой уж ты и длинный. Ты просто высокий, – успокоил его Никитка, который, когда не боялся неизвестно чего, бывал очень рассудительным человеком.
– Что ты этим хочешь сказать? – не унимался Валерка.
– Ничего. Сказал то, что сказал.
Мишка поднял руку, прекращая спор:
– Хорош базарить!
– Мы не базарим, а перетираем тему, – заметил Лешка, стараясь выражаться так, как выражаются матерые рецидивисты в бандитских сериалах.
– А что это за дальние пещеры? – спросил Ник.
Ему объяснили, что они начинаются там, где кончается самая большая пещера подземелья. В этой пещере, пещере камней и теней, нет ничего, кроме камней и теней, там очень причудливо и даже красиво, если днем. А дальше есть еще пещеры, вернее, лабиринты, не выкопанные людьми, а образованные самой природой. Что там находится, неизвестно, но их охраняют солдаты.
– Ясно, – сказал Ник. – Вот туда и пойдем.
– За других решать не надо! – осадил его Мишка.
– А у тебя есть другие предложения?
– Нет. Но, может, остальные не поддержат?
Однако остальные поддержали.
И они отправились в дальние пещеры.
Шли сначала лесом. Над головой высились деревья, над деревьями мерцали звезды и светила луна. Впрочем, Ник понимал, что звезды и луна – не настоящие. Да и деревья тоже, наверно, искусственные, какими они бывают в парниках и оранжереях. Ник помнил, что без солнечного света ничего расти не может, но тут ведь растет. Значит, БГ или те, кто обустраивал с самого начала это подземелье, синтезировали солнечный свет. Можно спросить, так ли это, но Ник не хотел, чтобы его приняли за неуча.
Выбрались из леса, перешли через мелкий ручей.
И вот она, пещера камней и теней, вся усыпанная большими валунами и мелкой галькой. И каждый валун, каждый камень отбрасывал причудливые длинные тени – потому что свет проникал сюда косо; казалось, за камнями кто-то прячется.
Страбыты медленно шли, внимательно глядя во все стороны. Ник был впереди, рядом с Мишкой. Он с удивлением чувствовал, что совсем не боится. Хорошее лекарство вколол ему профессор, надежное. Он посматривал на страбытов, на их напряженные лица, ему захотелось их подбодрить.
– Ничего,
– Это неизвестно, – сказал девчонкофоб Женька, который был озабочен больше других, имея две задачи – обходить камни и сторониться при этом рыжеволосой Машки, чтобы не подумали, что он к ней клеится. – Тут люди иногда пропадают насовсем. Куда деваются? Никто не знает.
– Помолчи! – приказал Мишка, не желавший, чтобы страбыты были напуганы этими словами. Да и сам не хотел пугаться.
– Тихо! – прошептал Ник.
Он услышал голоса.
Тенями скользя в тенях камней, страбыты приблизились ко входу в дальние пещеры. Вход был один, а потом шли разветвления. Сейчас здесь проводилась смена караула: командир сменял одного солдата другим и давал остающемуся наставления. Солдат четко отвечал: «Есть!» Командир при этом не говорил ничего нового, а повторял те указания, которые он давал изо дня в день. Нормальной человеческой необходимости в них нет, зато есть необходимость армейская: если не повторять одно и то же, то, во-первых, солдаты могут не запомнить, а, во-вторых, в армии тогда, возможно, просто нечего будет делать.
Командир со сменившимся постовым ушел, а оставшийся сел на плоский камень, поставил автомат рядом, зевнул, оперся спиной о стену и, похоже, вознамерился вздремнуть. Мишку это навело на мысль.
– Пусть заснет. И мы тогда спокойно пройдем.
Стали ждать.
Часовой не шевелился – будто заснул сразу же, как только закрыл глаза.
– Пора, – сказал Ник.
– Постой.
Мишка взял мелкий камешек, кинул, тот с легким стуком упал неподалеку от часового. Он тут же открыл глаза, схватил автомат, вскочил и начал прислушиваться и вглядываться. Так он стоял довольно долго. Потом посмотрел вверх, на свод пещеры. И наверное, решил, что камешек упал оттуда.
Сел, поставил автомат между ног, опять закрыл глаза и прислонился к стене.
– Вот тебе и пора! – прошептал Мишка.
Тут Ник вспомнил, как они в школе обманывали охранников. Директор, человек экономный, возложил на охранников за небольшую дополнительную плату обязанность следить за тем, чтобы никто из школьников не проходил без сменной обуви. Он был человек старой закалки, сам учился в школе, окруженной новостройками и непролазной, оставшейся после строительства грязью, без сменной обуви там обойтись было невозможно. И то, что эта школа окружена асфальтовыми дорожками и лужайками, а многих учеников привозили на машинах прямо к крыльцу, он не хотел брать в расчет.
– Школа – второй дом, а дома же они у вас переобуваются! – обосновывал он свои требования на родительском собрании.
Выяснилось, правда, что некоторые дома не переобуваются, но директор не отступился от своих требований.
Так вот, чтобы проскользнуть мимо охранника и не тратить время на канительное переобувание, выбирали того, у кого почему-то была сменная обувь, и тот вдруг падал перед носом охранника, будто его кто-то толкнул, и кричал:
– Ой! Я, кажется, ногу подвернул! Отведите меня в медпункт, пожалуйста!