Пропавший Бог
Шрифт:
– Ага, и сказал, что завтра у нас будет первая самая настоящая тренировка на мечах в воздухе! – продолжила за сестру Катрин.
Забавные они у меня тогда были. Сердце больно заныло от воспоминаний, захотелось уйти, но понимал: идти особо и некуда.
– А ты будешь завтра на нашей первой тренировке? Учитель сказал, что будут показывать архангелы! – воскликнула с надеждой Кейт, смотря на меня своими глазами маленького котенка.
Поджав губы, Михаил немного задумался. Ага, помню, чего задумывался. На следующий день ожидалось огромное прибытие душ
– Давайте об этом вечером поговорим? Хочется немного отдохнуть, – попросил с улыбкой Михаил и осторожно отпустил Катрин на пол.
Вечером, после ужина, когда он укладывал дочерей, Кейт вновь спросила:
– Ты ведь будешь завтра с нами, честно-честно?
– Постараюсь, чертёнок, но не могу ничего обещать. С душами надо будет разобраться, – вздохнул я, отводя взгляд, а Кейт тем временем продолжила:
– Ну, ничего страшного! Если не будешь, то мы вечером с Катрин покажем, чему научились! Посмотришь же? – попросила она.
– Посмотрю, – кивнул я. – А теперь давай, чертёнок, засыпай, надо набираться сил перед завтрашним днём.
Уверенно кивнув, Кейт повернулась на другой бок и прикрыла глазки, лишь только тихо сказав:
– Приятных снов, папочка.
Их первый бой я так и не посмотрел. Нашёл ещё сотню-другую дел, но времени на Кейт с Катрин не было. Если вторая меня любила и уважала за статус, то сейчас начал понимать, почему мы с Кейт настолько друг друга не переносим. Нам не о чем разговаривать, ничего общего кроме крови. И насколько бы она ни была сильна, всё-таки общение куда важнее.
Жаль только, что понять мне довелось это гораздо позже, когда наши с дочерью отношения уже оказалось нереально восстановить.
Уйдя следом за собой в гостиную, я присел в пустующее кресло и стал наблюдать за разговором между мной и Пенелопой.
– Ты ведь не пойдёшь завтра с ними на тренировку? – разочаровано спросила она, держа в руках кружку с чаем и делая небольшой глоток.
– Ты же понимаешь, что у меня…
– Дела, – перебила она, вздыхая. – Почему ты не можешь поручить дела кому-нибудь из ангелов? Да даже из архангелов? Они ведь наверняка должны знать твою работу. Отправь Варахиила смотреть за душами, он ведь твоя правая рука, – предложила Пенелопа.
– Там нужно моё личное присутствие, – буркнул, скрещивая руки на груди и откидываясь в кресле. – Я потом как-нибудь посмотрю, – тут же пообещал жене.
– Точно так же, как и первое парение с горы? – спросила разочаровано она. – Михаил, это твои дочери, а ведёшь себя так, словно это солдаты. Чужие, абсолютно не твои. Будто не в них твои глаза и твой дурной характер, – произнесла Пенелопа, явно пытаясь задеть мою совесть.
Вот только в тот момент, если она и была, то очень крепко спала.
– Я знаю, но если я не буду уделять столько времени работе, то кому, простите, беречь Рай? Отец меня назначил следить за своим творением, разве я могу отказать ему? – спросил я,
Руки в замок, как обычно люблю делать, когда пытаюсь защититься.
– Как хочешь. Но просто не возмущайся, что дочери не будут тебя слушать. По крайней мере, Кейт. У Катрин, быть может, и будет к тебе уважение как к архангелу, но не как к отцу, – предупредила Пенелопа, залпом допивая чай. – Приятных снов, – кинула она и ушла прочь, мягко, почти неслышно, ступая по пушистому ковру в гостиной.
Сказать, что мне стало и впрямь стыдно – не сказать ничего. Но только не мне из прошлого. Сейчас. Её поступок на войне, когда она выступала за чернокрылых ирамитасов, конечно, был достаточно глуп, однако… Погодите.
В моей голове что-то переклинило, и я, только встав, тут же осел на пол.
Первая война с ирамитасами. Тогда ведь поступило сообщение от отца: убить предателя, убить Пенелопу. Но это не он. Я точно теперь понимаю, что не отец, поскольку в одном из сражений, когда он уже не выдержал и громыхнул, в голосе было полное непонимание. Бог и понятия не имел, что творится в настоящем Раю!
Пенелопа. её заставили убить мои собственные братья.
Глаза застелили слёзы, и я тут же вышел на улицу и громко, во все горло проорал:
– Чёртовы предатели! – в голосе отчетливо послышались все муки и страдания, которые принесли мне братья.
Если после такого отец скажет, что им место в Раю, то я сам сойду на Землю. Найду Люцифера, извинюсь перед ним, и мы вместе сядем пить вино, а может, чего и покрепче. К чёрту все эти принципы, к чёрту всех этих архангелов. Я ухожу на Землю. Останется только найти Отца. Душа слишком ныла.
Осев на землю, меня пробило на слёзы. На горькие, солёные, те, которыми оплакивают погибших в боях. Как же я их ненавижу всем своим сердцем. Они сыграли на моём доверии. На том, что я слушал Отца. Точнее, думал, что его.
Спохватившись, я побежал в комнату жены.
Она уже приготовилась ко сну. Как обычно, всегда нежная и такая красивая.
Сжимая руки в кулаки, я стиснул зубы и жалобно всхлипнул.
– Прости меня, – шепнул сквозь слёзы и присел на кровати.
Пенелопа вряд ли слышала или видела меня. Вряд ли даже могла почувствовать, но я видел её глаза – те, которые так давно полюбил. От которых ждал детей даже больше, чем встречи с родным Отцом, а Судьба решила так поиздеваться надо мной. Какая же она всё-таки тварь.
– Обещаю, как только мы найдем Отца, я найду тебя в Параделе и извинюсь, поклянусь снова в верности, пообещаю, что более никогда не найду себе никого, ведь ты была единственным ангелом, кто терпел мой отвратительный характер, – прошептал я, рвано вздыхая и оставаясь на кровати.
На душе скреблись кошки, а совесть не давала воздуха душе.
Зачем не отрёкся хотя бы на секунду от веры и не поставил под сомнения слова братьев, которые так сладко заливали мне о приказе Отца? Так сладко и так отвратительно, что хотелось прям сейчас найти их и убить.