Пропавший брат
Шрифт:
ГЛАВА 12
ДОБРЫЙ САМАРИТЯНИН
На следующий день в школе
В понедельник все были очень взволнованы новой заменой. Средний возраст преподавателей Холи-Тринити был за сорок. Поэтому сам факт появления такого молодого (пусть только внешне) учителя сразу стал объектом всеобщего внимания.
— Он вроде милый и остроумный, — защебетала Эйприл. — А сегодня последний урок — как раз Закон Божий.
Я порадовалась, что она составила мне компанию. Мы с Дэниелом избегали друг друга. Или, по крайней мере, я. Ведь я предпочла
Эйприл вздохнула.
— Но мне кажется, слово красивый к нему больше подходит… Как ты думаешь? Милый подразумевает некоторую долю мальчишества, а…
— Вообще-то он похож на древнего вервольфа, — шепнула я.
— Да?! — озадачилась Эйприл и засыпала меня целым ворохом вопросов, на которые я нашлась, что ответить.
Гэбриел стоял возле Дэниела. Оба изучали какой-то лист бумаги. Я, конечно, могла включить суперслух и узнать, что их заинтересовало, но отвергла эту идею. Ведь есть и простые человеческие способы. Но мне оказалось сложно подойти к ним и узнать, что их так заинтересовало. Кроме того, обычно я сижу рядом с Дэниелом. Но, если честно, я не была готова разговаривать ни с одним, ни с другим. Дэниел еще не предпринял ни единой попытки поговорить со мной. Он даже не извинился за ложь о своем местонахождении и игнорировал меня. В итоге я потащила не перестающую трещать Эйприл в противоположный конец класса.
— Привет, Грейс, — поздоровалась со мной Мийя Нагамацу, когда я уселась перед ней.
— Привет, — улыбнулась я. Ее присутствие означало, что Эйприл перестанет мучить меня расспросами о Гэбриеле.
— Тебя в последнее время не видать.
Я пожала плечами. Верно. Когда мы с Эйприл поссорились, дело обстояло именно так. Мы будто заключили молчаливый договор, и она взяла на себя задачу сохранить наших прежних общих друзей вроде Мийи, Клер и Лейн. Они часто ходили на ланч в кафе «Роуз-Крест». Я оставалась в художественном классе и трудилась вместе с Дэниелом и иногда с Кэти Саммерс. Но сегодня парень сорвался с места, как только прозвучал звонок на ланч. В классе были лишь Кэти и я. Мы продолжали рисовать как ни в чем не бывало. А Кэти, несомненно, становилась менее разговорчивой, когда Дэниел отсутствовал.
— Ага, — подтвердила Клер. — Мы по тебе скучали.
— Спасибо, девочки.
— Вы с Дэниелом разбежались или как? — Мийя ткнула пальцем в его сторону. — Вы же постоянно вместе, как приклеенные.
Дэниел — словно по подсказке — обернулся. Наши взгляды на миг встретились, и он мне чуть улыбнулся. Он показался мне грустным. И у меня упало сердце.
Что с ним творится?
— Нет, — ответила я Мийе. — Мне захотелось перемен. — Но я внезапно ощутила сильное желание сократить дистанцию между Дэниелом и мной. Действительно, он мне соврал, не поддержал меня, но сейчас он явно переживал. Я возненавидела себя за собственную глупость и мелочность.
Но как раз в этот момент Кэти Саммерс забралась на стол рядом с Дэниелом — на мое прежнее место. Наклонилась вперед и начала его о чем-то спрашивать. Он сразу отвлекся от меня.
Прозвенел звонок. Я неохотно посмотрела на Гэбриела, который представлялся классу. Он написал на доске «Пастор Сент-Мун». И почему он взял фамилию своей сестры в замужестве?
— Я в Роуз-Крест — новичок, но, вы, разумеется, помните моего дядю, Дональда Сент-Муна. Хотя большинство, вероятно, знали его под именем Дона Муни.
Я едва не расхохоталась. Одна мысль о том, что Дон являлся его дядей, вызывала смех. Скорее его можно было назвать прапраправнучатым племянником в десятом поколении.
— Я хотел бы продолжить с того места, где остановился мистер Шамуэй. Итак, где вы остановились на прошлом занятии?
Рука Кэти взметнулась вверх.
— Мы начали обсуждать притчу о добром самаритянине. На последнем уроке мы как раз читали текст из Священного Писания.
— Грейс, — произнес Гэбриел, — ты готова?
— Что? — удивилась я. Единственное, о чем я вспомнила, было то, что тип в кожаной куртке обозвал Толбота добрым самаритянином. Перед глазами возникла картинка: я лежу на полу в «Депо», а Толбот помогает мне встать. Позади парня клубится искусственный туман. Я постаралась выбросить видение из головы. Что за чушь, да и Гэбриел спросил меня о притче.
— Можешь вкратце пересказать нам эту историю?
— Конечно.
— Тогда, пожалуйста, встань, чтобы мы все тебя видели.
Пришлось подчиниться.
— Одного иудея ограбили, избили и бросили умирать на дороге. Двое богатых людей из его племени увидели его, но испугались и ушли. А когда некий самаритянин — а евреи ненавидели самаритян — обнаружил его, то пожалел и отвез на постоялый двор. Он заплатил хозяину, чтобы о нем позаботились и вылечили.
— И каков же смысл, по твоему мнению?
Я немного подумала.
— Ну, если ты можешь оказать поддержку ближнему, но по какой-то причине ничего не сделал, тогда ты — такой же плохой человек, как и те, кто изначально виноват.
— Хороший вывод, — кивнул он. — Спасибо.
Внезапно мое объяснение показалось мне слишком простым.
— Но не означает ли это, что если ты обладаешь способностями, необходимыми, чтобы кому-то помочь, то ты обязан их использовать? Добрый самаритянин отважился на поступок. Поэтому он стал героем. Он не позволил страху остановить себя.
— Да, но он также не предпринял никаких мер, чтобы выследить разбойников и сразиться с ними. Он опирался на свое чувство сострадания. Насилие проблему не решает.
— А если идет война? Настоящая битва между добром и злом? Не следует ли тогда «огнем бороться с огнем»? — Я взглянула на Дэниела. Именно таким образом он преподнес мне причины, по которым Господь изначально создал Урбат. — В битве против дьявола и демонов Бог создал воинов, дабы они защищали человечество. И наделил их сущностью самого могучего зверя в их высокогорных лесах — древнего волка. — Теперь я посмотрела Гэбриелу прямо в глаза. — Когда бьешься со злом, тогда ситуация совершенно иная, верно? Иногда надо применять чрезвычайные меры, экстремальные средства, чтобы защитить тех, кого любишь.