Пропавший Чемпион. Том 1
Шрифт:
Даже Махиас по просьбе Сарефа позволил ему недолго потренироваться со своими веерами. Хотя дракон и честно предупредил его, что такое экзотическое и капризное оружие требует от своего хозяина очень много навыков. Даже сам Махиас, по его собственным стандартам, начал более-менее сносно овладевать этим оружием лишь тогда, когда у него самого за 30 единиц вышли и Сила, и Ловкость, и Интеллект. На вопрос же, зачем тогда Махиас вообще связался с веерами, последовал довольно неожиданный ответ:
— Да скучно мне было и делать особо нечего. Так что, вот, начал тренироваться. Первый год, конечно, это со стороны выглядело смешно и глупо. Хотя тут отдаю должное Ильмарриону: каким бы равнодушным он не был, в клане Айон строжайше запрещено смеяться над чужой инициативой и чужими ошибками. Так что если кому-то в клане и казалось моё оружие смешным, хихикать они предпочитали так, чтобы я этого не слышал.
Слова Махиаса оказались чистой правдой: нрав вееров Сареф почувствовал буквально в тот момент, когда взял их в руки. Нет, они послушно и складывались зонтиком-щитом, и сворачивались в две небольшие, но весьма увесистые дубинки, и даже раскладывались в метательные диски (что для Сарефа стало сюрпризом), но в руках его они лежали максимально неудобно, каждую секунду напоминая, что он — не их хозяин.
— Во, смотри, — Бреннер, копошившийся между стойками, внезапно вынырнул, сжимая в руках… плеть-семихвостку, — мне кажется, это оружие тебе подойдёт. Смотри, раз Сила у тебя низкая, значит, наносить прямой урон тебе будет тяжеловато. А это значит что? А это значит, что тебе выгоднее раздавать союзникам усиления, а противникам — ослабления. Вот взял ты это плётку и хлестнул своего хилереми. И ему бац — усиления в виде силы, шанса критического удара и уклонения. А потом бац — и ударил по врагу. И тот от злости и унижения получает штрафы к точности, скорости и уязвимость к критическим ударам. Да и вообще, в воспитательных целях такую штуку иметь под рукой никогда не помешает…
— Это что, шутка такая? — впервые за время пребывания в поместье Ондеро Сареф разозлился, — ты что, предлагаешь мне избивать этой штукой всех подряд?
— Конечно, — с чистым невинным взглядом ответил гном, — бить других — знаешь, как приятно?
— Я никогда не пойду по такой ветке развития, — прошипел Сареф, — и никого не стану бить этой штукой, и уж тем более — своего хилереми! Если мне понадобится усилить тех, кто на моей стороне — я найду для этого иные способы!
— Сареф, ты слишком грубо и примитивно мыслишь, — вздохнул гном, убирая, однако, плеть, — ты удивишься, но иногда в постели девочки совсем не против, чтобы мужик их… как следует, наказал…
— Возможно, — сквозь стиснутые зубы ответил Сареф, — но мы выбираем мне оружие, от которого будет зависеть моя жизнь, а не игрушку, с которой развлекаются в постели!
— Да ладно, ладно, — согласно кивнул Бреннер и, убедившись, что Сареф и Махиас отвернулись, тихонечко протянул руку, — а плёточку я всё-таки возьму с собой. Клановое качество, всё такое…
Однако едва гном снова взялся за рукоять плётки, как она обожгла его руку, а над ним прогремел голос:
— Держи руки при себе, хапуга!
— Что случилось? — К гному, который обиженно дул на свою руку, подбежал Сареф, — Бреннер, я же тебя просил: не надо ничего брать без разрешения. Если ты что-то себе очень хочешь, просто скажи. Я не думаю, что Гидеон откажет нам в такой малости.
— Хорошо, — сердито сказал Бреннер, — я хочу себе эту плётку.
— Зачем? — снова опешил Сареф, — Эргенаша будешь ею дразнить?
— Очень мне нужен твой Эргенаш, — отмахнулся Бреннер, — я не преувеличил, когда говорил, что в постели эта штука может доставить удовольствие.
— Ага, — хмыкнул Сареф, — то есть ты собираешься не только приставать к служанкам по тавернам, но ещё и бить их кожаной плёткой? Нет.
— Да почему?! — возопил гном, — Сареф, ну что ты за ханжа?
Сареф даже поперхнулся. Так его ещё ни разу не называли
— Твою ж Системное налево, — возмущался Бреннер, — надо будет в следующий раз сказать Орзане, чтобы она показала тебе, что могут делать плётки. А то ж душа болит: растёт парень и даже не знает таких вещей.
— Хватит! — Сареф уже начал краснеть, — это не смешно!
— Так, а я что, смеюсь, что ли? — Бреннер, действительно, не выглядел так, словно бы он издевался, — да хоть хилереми своего спроси, когда он развлекался с хранительницей Орзаны.
— Это другое! — тут же возопил Хим в голове Сарефа, — у хилереми чувствительные пороги другие!
— Ну да, как же, — хмыкнул Бреннер, когда Сареф озвучил эту информацию, — Сареф, пожалуйста, ну разреши мне взять с собой эту плётку. Я тебя за это три месяца не буду называть хозяином.
— Господа, вам не кажется, что мы немного отвлеклись, — деликатно заметил Махиас, — вместо подбора оружия мы перешли к обсуждению…
— Ой, ну нет, так нет, — обиженно сказал Бреннер, заталкивая плётку обратно на стойку.
— Я не буду беспокоить своего деда ради того, чтобы ты получил постельную плётку! — с раздражением ответил Сареф.
— Простите, господин Сареф, — рядом с ним появился хранитель Гаус, — глава Гидеон говорит, что ваш спутник может взять себе эту вещь.
— Правда? Круто, вот спасибо, — Бреннер снова обрадованно схватил плётку, — вот, Сареф, твой дед тоже мудр, он понимает, что это штука важная.
Сареф же после того, как хранитель Гаус исчез, ударил себя ладонью по лбу. Последнее, что ему было нужно — это приплетать Гидеона в столь мелочные вопросы. Однако в тот момент, когда Бреннер выхватил обратно заветную плётку, как из стойки выпало ещё что-то.
— Минутку… а это что за перчатка? — удивлённо спросил Бреннер, поднимая часть доспеха, — что эта штука делает в стойке для оружия? У, этот Кудар, мать его за ногу! Значит, хапугами других называть — это всегда пожалуйста. А как самому правильно шмотки по стойкам рассовать — это у него руки из причинного места…