Шрифт:
1
Прошло уже целых двадцать лет с той поры, как случилось это ужасное происшествие, а воспоминания до сих пор то и дело накатывали на тридцатилетнего Уилла Самерса, заставляя его возвращаться назад в прошлое, которое он так стремился забыть многие годы своей жизни.
Большинство люди, и наверняка подавляющим количеством из них были бы дети, не согласились бы с ним, если бы услышали «сверхъестественного не должно быть в жизни человека». Возможно, Уилл и не прав на счет этого, но ему в свое время вдоволь хватило такого «чуда», так как из-за него погиб его лучший друг детства – девятилетний Чед Андерсон.
Когда же Уилл стоял рядом с его могилой и смотрел на холодное надгробие в тот день,
Смотря на землю и убитый временем завянувший венок, оставленный его рукой ровно год назад в тот же день, Уилл положил новый букет, а затем, не имея больше сил выносить ту тяжесть, что невыносимо давила на него изнутри, развернулся и направился к выходу, намереваясь уехать от этого места как можно дальше и как можно быстрее.
Жил мистер Самерс с самого своего рождения в довольно небольшом городке под названием Хорстроф, и считался он довольно спокойным местом, в котором почти никогда не происходит ничего страшного. Почти никогда.
Усевшись в свой легковой автомобиль, вымытый на автомобильной мойке братьев Хаскел несколько часов назад, Уилл завел мотор и, бросив еще один взгляд на кладбище, нажал на педаль газа и уехал прочь. Перед глазами его все это время стоял тот момент, когда он впервые увидел висевший на стене плакат «Внимание, пропал ребенок» с напечатанной на нем фотографией Чеда, улыбающегося во весь рот и смотрящего куда-то в левую сторону от камеры.
Вернувшись домой, Уилл сразу же столкнулся со своей женой Джоаной, которая занималась на стоящем в гостиной велотренажере. Повесив себе на тонкую шею розовое полотенце, она крутила педали «бутафорского велосипеда», как называл его мужчина, и сперва даже не обратила внимания на пришедшего Уилла.
–Привет,– поздоровался он с женой, ненадолго отвлекая ее от тренировочного процесса и просмотра одновременно с ним шоу милой на вид веселой дамы с короткой модной прической, к которой на каждый выпуск приходят разные гости-знаменитости.
–О, ты уже вернулся,– повернувшись к нему, сказала Джоана, ставя видео на паузу.– Что-то рано. Если хочешь есть, иди на кухню, там на плите мясо с овощами в кастрюле.
По всей видимости, она забыла, какой сегодня день, но Уилл решил ничего ей не говорить и, кивнув, направился по данному адресу. Сначала он и вправду собирался поесть, а потом налить себе апельсинового сока и поиграть в какую-нибудь видеоигру, которыми его совсем недавно заразил его семилетний сын Гейдж, но подняв крышку кастрюли и унюхав запах недавно приготовленной еды, он ощутил, как к его горлу из желудка подкатился склизкий угорь. Мужчина сам не знал, почему, но в этот день ему стало особенно плохо. Быть может, потому, что был юбилей.
Некоторые, наверно, скажут, что подобного быть не может, что после такого большого количества времени (целых двадцать лет!) человек не должен так горевать по другому человеку, который ему даже родственником не приходился, который ушел в мир иной, когда им обоим было по десять лет, но они неправы. Время не лечит, оно не лекарство. Оно как анестезирующее средство. Обезболивающее не вылечит саркому, оно лишь уберет болезненные симптомы. Как и время, которое помогает забыть какие-то страшные события в жизни. Спустя сорок лет человеку может казаться, что он совсем оправился от произошедшей с ним трагедии, но стоит ему о ней напомнить, как боль вновь просыпается, и пусть она становится тупее, но все равно гложет.
Особенно если эта трагедия вбирает в себя еще и столь ужасные сверхъестественные штрихи, которые и были нанесены на холст души Уилла.
Чувствуя себя особенно отвратительно, мужчина вернул крышку обратно на кастрюлю и пошел к холодильнику. Открыв его дверцу, он вытащил из него ром и ананасовый сок, и направился к ведущей на второй этаж лестнице.
Увидев проходящего мимо нее с алкоголем в руках мужа, Джоана удивленно нахмурилась, ведь обычно Уилл не употреблял напитки, содержащие в себе «горячительные» добавки. Ну, точнее употреблял, но только тогда, когда был повод. Праздник, или… поняв, в чем дело, чтобы убедиться наверняка, она посмотрела на свои электронные наручные часы и увидел знакомую дату. 13 ноября. Покачав головой, Джоана вновь вернулась к своему занятию. Она знала, что это единственный день в году, когда мужа лучше оставить одного. Такой уж он был человек, не любил делиться своими болезненными чувствами с другими и справлялся с ними в одиночку. Девушка не знала, проявление ли это силы, или наоборот слабости, но это было так, и раз Уиллу было комфортно переживать эту «ежегодную кочку» подобным образом, она ему мешать не собиралась.
Поднявшись на второй этаж, Уилл вошел внутрь своего кабинета и запер дверь на замок, чтобы никто его не беспокоил. Пройдя к своему столу, он посмотрел на свою наградную статуэтку за второе место по плаванью в средней школе. Он всего на полметра успел обогнать того парня, что уступил ему и занял третье место. Как же его звали? То ли Питер… то ли как-то еще. Он точно не помнил.
Проведя по (скорее всего «якобы») серебряной поверхности награды, Уилл сел на свое место, вытащил из ящика стакан и смешал напитки в пропорции два к одному, меньшую часть которого занимал ром. Сделав несколько глотков, мужчина посмотрел на лежащий перед ним ноутбук. Внутри груди что-то зашевелилось. Чувство было хорошо знакомо Уиллу. Страх. Он знал, что должно быть далее. Воспоминания. И он действительно нахлынули. Мужчина не знал, по какой причине, но склонялся к тому, что из-за него же они и возвращаются. Несмотря на то, что ему очень бы хотелось все забыть, мужчина все равно продолжал тянуть их за собой. Но как же ему от них освободится?
У него был один план. Дерзкий, конечно, но все же он мог помочь. Проведя некоторое время в сомнениях, Уилл решил все же его испробовать. Он знал, что все то, что он так стремился забыть, с полной силой хлынет в его голову, и в этом как раз и заключался план. Убрать заграждения, открыть шлюзы и пустить в себя все то, что он так старался сдерживать на продолжении годов. Подняв крышку ноутбука, он открыл текстовый документ. Уилл не думал, что будет куда-то отправлять то, что напишет. Ко всему прочему он, честно говоря, и вовсе сомневался, что сможет написать хоть десять страниц, но все же решил попробовать. Ведь, для чего нужно искусство? Какова его первоначальная функция, из-за которой той или иной деятельностью, будь то музыка, художественная литература, или что-то другое, начинали заниматься все те великие деятели, имена которых не забываются спустя столетия? Выражение себя и своих чувств. Это – главный принцип искусства.
Легонько коснувшись пальцами клавиатуры, словно лапки бабочки, садящейся на стебель цветка, Уилл неуверенно начал набирать свои первые строки, изображая на виртуальных листах виртуальными словами все свои воспоминания.
2
Сидя на кровати, мальчики ворошили горку сладостей, которые они успели насобирать в Хэллоуинскую ночь. Рассматривая вблизи красно-белую глянцевую обертку шоколадной конфеты, десятилетний Уилл одновременно с этим разгрызал шипучку-сюрприз.
Конец ознакомительного фрагмента.