Шрифт:
Пролог
Земли Четырех королевств Наглаида
Восточное королевство Гротборн
Крепость Нантвор, 2112 год
от создания Мира Восьмерыми
Всюду стоял суетливый гул. Сотни мужчин, уже облаченные или наполовину облаченные в доспехи сновали туда-сюда, а крестьянские мальчишки, данные им в помощь командующим крепостью лордом Гарбартом, передавали поручения и таскали оружие. В воздухе висело ощутимое напряжение, какое каждый раз возникает в преддверие скорого боя.
Слушая гомон голосов, перемешивающийся с лязгом заостряемых о точильные камни мечей, топоров, и копий, в стороне
Копаясь в одной из своих кожаных сумок, он внимательно рассматривал и пересчитывал темно-зеленые склянки и разглядывал надписи, выведенные на подвешенных к их горлышкам кусочках пергамента. Выбрав одну из них с подписью «Древесная Энтокна», внутри которой находился самый редкий змеиный яд из всех остальных, что у него имелись, он убрал другие восвояси.
Открыв следующую сумку, мужчина достал несколько других склянок – на этот раз из белого стекла – наполненных тонизирующими средствами, и расфасовал их на поясе в специальных отделениях. Глубоко вздохнув и хрустнув шеей, наемник взял и ловким движением вынул из ножен свой меч. Издав соответствующее шипение, клинок смертоносно блеснул, слабо отражая языки пламени.
Положив оружие перед собой, наемник аккуратно откупорил «Древесную Энтокну» и, достав специальную палочку, обернутую на половину своей длины тряпкой, он начал засовывать ее в склянку и аккуратными движениями наносить яд на лезвие.
Достать его было очень непростой задачей. Единственным местом, где обитают древесные энтокны, были леса на землях восточного королевства Гротборн, в полумиле от мыса Зеленых Птиц. Живет данный вид змей преимущественно на деревьях, а спускаются на землю они лишь во время охоты, падая с ветвей на голову жертвы. Если верить слухам черни из местной деревни, расположенной в десяти минутах ходьбы от лесной межи, где-то в чаще живет огромная древесная энтокна, высотой со сторожевую собаку и длинной в десять метров, и поговаривают, что капля ее яда способна всего за полминуты убить взрослого слона. Наемник не поверил им, но все же решил убедиться и целую неделю потратил на поиски. Ему казалось, что он прочесал весь лес вдоль и поперек, но найти следов пребывания чудовищно большой змеи мужчине так и не удалось.
Услышав сбоку от себя чьи-то тяжелые шаги, Норен незаметно повернул голову и периферическим зрением увидел приближающуюся к нему большую фигуру, которую он сразу же узнал. Предводитель и основатель армии наемников, состоявшей в основном из преступников, которые горделиво называют себя «стая серых волков», всем был известен как Крокодил. Его настоящего имени никто не знал, и Норен подозревал, что он скрывается от правосудия.
Крокодил был суровым, с отпущенной и едва не достающей до груди смольной бородой, с большим широким лбом и квадратной челюстью, высоким, мускулистым воином, и судя по поведению и привычкам, бывшим солдатом.
Вступил Норен в «стаю серых волков» около месяца назад, и один из немногих доброжелательно настроенных «братьев по оружию» поведал ему историю о том, что Крокодил получил свое прозвище после того, как в пылу боя, выронив свою двуручную секиру, разорвал глотки пятерым окружившим его противникам собственными зубами.
–Здравствуй, Норен,– громыхнул Крокодил, останавливаясь в полуметре от него.
–Приветствую,– сухо ответил мужчина, не переставая орудовать своим самодельным приспособлением.
Командир вызывал у него странные, смешанные чувства. В основном, большую часть времени ему было абсолютно плевать на Крокодила, но когда он с ним заговаривал, у Норена начинала проявляться подсознательная неприязнь, и ему очень хотелось врезать мужчине. Обычно такого у наемника никогда не было, он всегда оставался спокойным и уравновешенный (даже во время сражения).
–Знаешь, что-то мне подсказывает, что тебе пора сменить меч,– спустя несколько секунд молчания насмешливо посоветовал капитан.– Ты где его вообще взял?
–Купил у кузнеца в Торонко за неделю до того, как пришел к вам.
–В этой деревне?!– расширив глаза от удивления, захохотал Крокодил.– Я знаю тамошнего «мастера», его вроде Напатом кличут. Ты уже сражался им?– он кивнул на меч.
–Нет еще,– покачал головой Норен, откладывая оружие в сторону. Вынув из висящих на поясе ножен тонкий стилет, безотказно служивший ему на протяжении пяти лет, он принялся обрабатывать и его.
–Тогда не советую,– покачал головой Крокодил, не переставая показывать в улыбке свои щербатые зубы.– Даже мое дерьмо крепче того, что кует Напат.
–Благодарю за совет,– все так же холодно ответил Норен, начиная чувствовать внутри себя пробуждающееся раздражение, но внешне его он не выказывал.– Если вдруг что, заберу у кого-нибудь из убитых. Оружия будет предостаточно.
–А это верно,– он помолчал, наблюдая за работой наемника.– Как и других различных цацок, которые можно будет снять с их трупов. Кстати, я давно хотел спросить. Скажи мне, Норен, зачем ты решил вступить в мое войско? Кончились заказы? Охотникам за головами стали мало платить?
–Я здесь временно, Крокодил,– возвращая стилет в ножны и закупоривая склянку, ответил он.– Если я после оной битвы останусь жив, то заберу заплаченное мне серебро и отправлюсь своей дорогой. А что насчет заказов, нет, они не закончились, но платят действительно мало. Больно много в наше время развелось дилетантов, готовых работать за гроши.
–Не знаю на счет других, но ты бой точно переживешь,– покачивая головой и одновременно с этим поскребя бороду, ответил Крокодил.– Слышал я о тебе одну историю, в таверне «У дуба» трепали языками два солдата, мол, ты взял заказ у деревенского старосты на разбойничью банду. Сколько их там было? Дюжина?
–Четырнадцать,– буркнул Норен.
–Говорят, ты в одиночку их всех перерезал. Даже женщин с детьми. Это правда?
–Брехня. Только мужчин. Я никогда не поднимаю оружие на тех, кто не поднимает его на других или на меня.
–Ну надо же. Впервые вижу наемника, убивающего за деньги, но имеющего свои принципы.
Норен оставил это высказывание без каких-либо комментариев.
Тогда Крокодил вновь раскрыл рот, собираясь сказать что-то еще, но вдруг к ним подскочил светловолосый мальчишка лет тринадцати (не больше) и, задыхаясь от быстрого бега, сказал: