Пропавший город
Шрифт:
Раз Августину стал лапать римлянин. И как та ни вырывалась, ни бранилась - всё без толку. Быть изнасилованной женщине совсем не хотелось. Пришлось применить не очень хороший приём - стукнуть по ране, да так, что швы разошлись, и кровь хлынула с новой силой, а мужчина согнулся в три погибели.
Похоже, за нею наблюдала Верея, при этом не вмешиваясь. А когда извращенца Августина бросила истекать кровью, травница подошла к ней:
– Пойдём в храм.
– Он истекает кровью.
– Поделом!
– эмоционально молвила травница.
– Но ведь умрёт, - возразила учительница.
– Пусть. Этот козёл изнасиловал и убил много девочек.
– Откуда знаешь?
– ухватилась та за возможность поговорить.
– Так сам вчера хвалился. Я чуть было сама его не убила.
– Но так же нельзя!
– возразила Августина. Убийство оно и в Африке убийство.
– Чем мы тогда лучше них?
– Больше не дадим себя в обиду. Любое зло должно быть наказано. Больше мы спускать этого не будем. Спускали долгое время. Рабами были. Больше не позволим никому так издеваться над нами, - с энтузиазмом сказала женщина.
"А ведь она права," - подумала экскурсовод.
На многое закрывали глаза в двадцать первом веке. Законы работали лишь избирательно. За изнасилование и убийство часто давали меньший срок, чем за экономические преступления.
– Пойдём, - сказала она вслух, решив бросить римлялина умирать.
На удивление, новая вера не требовала отказаться от старой.
В храме она ощутила такую мощь, что поначалу даже трудно дышать было. И это после того, как она открыла свой родовой канал. А внутри увидела такую красоту, от которой впору было потерять связь с реальностью.
– Но откуда у вас эти технологии? Как вы совмещаете божественное и людское?
– спросила она здешнюю матушку.
– Всё это - плод трудов наших предков. Мы просто бережём их наследие, а Род даёт нам силу, - ответила она.
– Ты сегодня правильно поступила. Не дала себя в обиду, а до того проявила милосердие и терпение.
– Но почему вы не проявляете милосердие к ворогу?
– спросила её учительница.
– Проявляем. Разве не была оказана ему помощь? Но попытка снасильничать должна пресекаться на корню. Раньше за это скопили. А за совершённое насилие - казнили. Чтобы не повадно было, - пояснила немолодая женщина, главная в этом храме.
Она много чего рассказала. Экскурсовод задавала вопросы, уже погрузившись в культуру местных. Женщины долго вели беседу, пока, наконец, матушка не сослалась на дела.
– Простите, я вас утомила. Мне сказали, что я вернусь домой. Но когда это произойдёт?
– Как Искандер выполнит своё предназначение.
– Кто такой Искандер?
– Батька, - пояснила матушка.
Кто такой Батька ей объяснять было не нужно. Вот только что матушка имела в виду под предназначением? Августина лично слышала, как Панк вызвался убить императора. Уж не про это ли речь?
Августина вспомнила про улыбающуюся девушку, которую искал Панк. Не смогла не спросить напоследок:
– С нами была девушка, Батька искал её.
– Это его жена. Думаю, он нашёл её.
Больше она не стала ничего пояснять. А Верея вывела Августину из храма. Пока они спускались вниз, Августина думала, как странно, что та девушка - жена Панка. Не похожи они были на женатых во время экскурсии, да и девушка была с другим парнем. Хотя, что она может знать о личной жизни каждого из её группы?
– Пойдём, у нас тоже много дел, - потянула Верея её за локоть.
Они вернулись в лазарет, в котором уже не было прежних больных. Поступали новые. Раненые. Римляне.
– К ним относись бережно, как к своим, - велела Верея.
– Почему?
– спросила Августина.
– Потому что это свои. У тебя теперь есть сила Рода. Ты можешь лечить. Направляй её в рану, когда будешь зашивать её.
– Но ведь раньше ты не лечила так, - возразила экскурсовод.
– Кто сказал? Лечила, - и добавила: - своих.
Это многое проясняло. То-то женщина удивлялась, что русичи быстро на ноги вставали, в отличие от римлян. Тогда она списывала всё на богатырскую силу, хотя некоторые и не были здоровяками. Теперь у неё было знание. А опыт придёт во время добрых дел. Она была в этом уверена. Поэтому решила использовать отведённое ей в этом мире время с пользой для себя и окружающих. Теперь она была своей. И люди к ней стали по-другому относиться.
...Ксюша
Когда мы загрузили бессознательных мужчин в тележки, муж повёл нас освещёнными коридорами. Видно, решил, что свет безопасно включать. Везли мужчин лишь женщины. Я жутко устала. Да и вообще, приходилось постоянно останавливаться. Даниэлла ворчала, что не женское это дело, а между прочим, мужчина рядом. Но Алекс пропускал всё мимо ушей, размышлял о своём, как я поняла.
– Какой-то муж у тебя неправильный попался. Неужели не могла помоложе себе найти?
– ворчала она.
– Выбора не было. Кто предложил, за того и выскочила, - ответила я на выпад в мою сторону. Ну, по сути, так и было. А что муж не такой уж и старый разубеждать не буду. Меньше будут лезть к нему. Или они уж попривыкли в борделе и им без разницы?
– Эй, соколок, - стала Элла подбивать шашни к моему супругу, - помочь не желаешь даме?
И вся извивается, волосы перебросила через плечо. Фу... Что у неё, чесотка в одном месте?
– Пожалуй, - и взял у меня тачку.
– Я вообще-то про себя говорила, - возмутилась блондинка.
– Дама здесь только одна, - ответил Алекс.
– Не, ну нормально, - буркнула она.
Я же была благодарна мужу. Плечи болели, ноги еле уж переставляла.
– Если она дама, то почему была в этом борделе?
– не унималась Элла.
– Не твоего ума дело, поняла? Будешь возникать, оставлю где-нибудь тут или верну обратно, - довольно грубо ответил Алекс.
Подействовало, ибо она умолкла и остаток дороги не проронила ни слова. А вот брюнетка заговорила.