Пропавший рейс
Шрифт:
Сашко, в принципе, как коммерс и управленец, не помешает в дальнейшей работе; обеспечу ему должность председателя совета и долю в его заводике как бы оставлю; в общем, тоже будет довольный, как Бобик на помойке. К тому же он и есть как бы с помойки, детдомовец хренов. В общем, нужен он мне, не надо жадничать; думаю, договоримся, к тому же он мне полностью как бы доверяет. Вон, первому позвонил мне за помощью, как бы понимает, у кого сила. В общем, в конце концов, что он может без меня? Это ему наивно кажется, что у нас как бы просвещённые времена и можно все по закону решать. Испокон веков, в любом государстве, при любом строе, как бы работает право сильного. А сейчас сильный тут как бы только я. Но ломать его нельзя: нужно брать в союзники, как бы убеждать, что так будет лучше, что наследие нельзя просрать, в общем, «Русские Металлы» дело всей жизни и все такое.
Остается эта соска Алина – сиськи-губы-жопа; думаю даже не понимает, что за документы она как бы подписала. Привезу её сам к нотариусу, оставлю жить в хате, должна спокойно все переписать на кого надо. И как с ней Петя столько времени был? Ну невозможно
– Алло, Алик, дорогой, как сам, жив-здоров?
– Ас-саляму алейкум, Павел Александрович, все хорошо, работаем, Машаллах.
– Алик, брат, мне твоя помощь нужна. Девочка есть одна, надо её немного как бы прессануть, но без травм и криминала. Надо чтобы она ко мне с проблемами прибежала, а не к ментам. Пусть от тебя боец заедет, я дубликаты ключей от квартиры передам и адресок напишу.
– Павел Александрович, дорогой, все сделаем как просишь, отправлю туда ребят, порешают.
– Пусть послезавтра подъедут, как бы стволами погрозят, отыметь пообещают, если она документы на завод не отдаст, и доверенность не напишет. Начнет орать, что нет у неё никаких документов – посмотрим, кому она звонить бросится за помощью, проверим, кто за ней стоит. Если никому звонить не станет, то легонько в печень пусть сунут, и дадут день на раздумья, и пусть уходят. Еще раз говорю: как бы не уродовать и не насиловать. А с меня, как всегда, за услуги как бы по тарифу.
– Да, брат, сделаем.
Ну вот, все карты как бы на руках, осталось только разыграть партию. В общем, все складывается нормально. Петю, конечно, как бы жалко, но все мы смертны, а развалить общее дело я не дам, и раздать на халяву не позволю. Как там говорил французский монарх Людовик под каким-то порядковым номером? «Королевство – это я». Так вот теперь «Русмет» – это я, и как бы никаких вариантов больше нет.
– Шеф, машина подъехала, пора ехать в аэропорт.
В общем, пора. Новая глава моей жизни как бы начинается сегодня. В общем, поехали. В Москву.
Глава 8. 8 марта. Петр Завадский.
На горизонте, где небо встречается с водой, утренний свет разливает свои краски, превращая открытый океан в живописное полотно. Небо окрашивается в пастельные оттенки розового и персикового, постепенно переходя в яркий золотистый цвет, который отражается на поверхности воды, создавая иллюзию мерцающего золота. От этого света рябит в глазах и хочется надеть темные очки. Океан в этот момент кажется бескрайним и величественным, его спокойная гладь простирается до самого горизонта. Легкий утренний бриз касается поверхности воды, создавая едва заметную рябь и наполняя воздух свежестью и ароматом соли. Волны, словно ленивые гиганты, медленно перекатываются, и видно, как по поверхности бегут белые барашки пены.
Утренний открытый океан – это момент, когда природа демонстрирует свою мощь и красоту, эту силу невозможно ощутить, пока не окажешься в воде, мелкой щепкой кружась в могучем потоке.
Это спокойствие обманчиво. Буквально в течение нескольких минут налетает ветер, и вода, обычно спокойная и манящая, теперь кажется тёмной и неприветливой, её поверхность покрыта высокими пенистыми гребнями. Ветер воет, предупреждая о надвигающейся буре, его порывы беспощадно хлещут по воде, поднимая брызги и создавая хаотичные узоры на поверхности. Океан в этот момент кажется живым существом, полным скрытой силы и непредсказуемости. Вдали виднеются молнии, озаряющие горизонт, и гром раскатывается, добавляя драматизма в эту и без того напряжённую картину.
Мы прошили слой редких облаков, значит падать осталось совсем немного, не больше километра.
Капля воды на стекле иллюминатора, словно кристаллическая жемчужина, замерла в своём стремительном путешествии. Её поверхность играет с утренним светом, преломляя лучи и разлагая радугу на множество оттенков, от нежно-голубого до яркого зелёного. В каждом движении капли затаилась неведомая жизнь, словно она – частичка того, что происходит за стеклом, за горизонтом, где небо встречается с морем. Бескрайнее пространство синей воды с отблесками солнца вызывает ассоциации с приземлением на любой жаркий курорт. Вот сейчас приземлимся в аэропорту, подъедет комфортная машина с кондиционером, скроет от изнуряющей жары в своем чреве, и доставит тебя в комфортабельный отель, к бару и бассейну.
Самолет шел по пологой глиссаде, приближаясь к водной поверхности. Я вцепился в штурвал, медленно натягивая его на себя, чтобы удар об воду был плоским и не разорвал самолет на части. Хотя какие шансы выжить в открытом океане без еды и воды – непонятно, даже в спасательном жилете. Ну несколько суток, а потом – на корм акулам или другим хищным созданиям. Мой опыт дайвера, нырявшего под воду во всех уголках мира, не давал никому длительных шансов. Я наблюдал все виды акул на этой планете, мои покусанные ласты не дадут соврать. И кроме акул – барракуды, мурены, осьминоги, медузы, электрические скаты – с разной степенью вероятности могут быстро или не очень отправить тебя на тот свет. Но самое страшное – это отсутствие пресной воды. В лучшем случае трое суток, и мучительная смерть от жажды под палящим океанским солнцем. Худшие варианты я даже не рассматриваю, до приводнения еще дожить надо. От напряженного вглядывания в поверхность в глазах появились белые пятна. Или это пятна на воде? Слева по борту в воде начали появляться бледно-голубые, неправильной формы круги. Как на Мальдивах, отфиксировала память. Твою мать, это же атоллы, коралловые острова! Значит мы в Индийском океане; вопрос, конечно, где, но шансы на выживание начали расти
Никогда не понимал, как такое количество тонн металла и пластика не падает в воздухе. Мне десятки раз объясняли физику процесса и разницу давления под- и над крылом: когда самолет движется вперед, воздух обтекает крылья, создавая разницу давления между верхней и нижней частью, это давление и удерживает самолет в воздухе. Я как баран на новые ворота смотрел на формулы, и не мог понять, каким образом это работает. И поэтому даже сейчас не понимаю, почему мы не летим камнем на дно. Господи, спаси меня, грешного. Вода надвигается с огромной скоростью, набегая навстречу огромной падающей стальной птице.
Удар о воду. Грохот, скрежет гнущегося металла, крики пассажиров. Меня тряхнуло так, что показалось, что внутренности вышли наружу и пожили какое-то время отдельно от тела. Я выключился на какие-то мгновения. Самолет разрезал воду носовой частью, но не зарылся под воду, а удержался на воде как поплавок. Выживу – пойду пилотировать Боинги; посадка в текущих условиях получилась идеальной. Ёпта, где мои аплодисменты от пассажиров?!.. Эх, это вам не рейс Москва – Анталья.
Теперь все нужно делать очень быстро; борт сконструирован так, что если не развалился на части, то продержится на воде некоторое время, и если мы не пошли на дно сразу, то все могут успеть выбраться из самолета. Катастрофа начала превращаться в приключение. Я отстегнулся и вылез из кресла пилота. Выгляжу, конечно, отлично: руки по локоть измазаны в крови, рубаха и пиджак тоже. Попробовал открыть дверь пилотов и понял, что при ударе о воду ее перекосоебило, и заклинило. Приложил усилия, но дверь не поддалась. Весёлая ситуация: остаться в заблокированной кабине пилотов с двумя трупами в медленно уходящем под воду самолете. Если не выбраться, то следователи, нашедшие борт, сойдут с ума от догадок по поводу того, что тут произошло. Хорошо, что я знаю, как выбраться – буду вылезать через форточку, этот способ я тоже подсмотреть в программах на Дискавери. Как рассказывали специалисты, открывающиеся окна в кабинах пилотов – не для проветривания, а как раз для вот таких вот непредвиденных ситуаций. Надо торопиться, а то такая махина, если начнёт тонуть быстро, утащит за собой не только тех, кто не успел выбраться, а еще и всех, кто не успел отплыть достаточно далеко. Твою ма-а-ать, а я-то не одел спасжилет, и где они тут, интересно, лежат? Огляделся и не смог понять, где они. Придется выгребать без дополнительных средств. Постарался трезвым взглядом окинуть кабину, и понять, что нужно взять с собой, и что не утянет меня на дно. Взгляд зацепился за пистолет, лежащий на полу, в лужи крови. Поднял его, и не вытирая сунул за пояс. Прихватил пару бутылок питьевой воды и, рассовав их по карманам, начал открывать форточку. На удивление защелка поддалась легко, и распахнулась. Теперь нужно решить самую большую проблему: протиснуть свое не так чтобы маленькое тело в это отверстие, и спрыгнуть в воду, так чтобы не разбиться. Как говорили в детстве: если пролезает голова, то все остальное тоже пролезет, но, к сожалению, это касается тела маленького ребенка, и даже моя большая голова шестьдесят второго размера вообще не давала шансов остальному, слегка в моем возрасте погрузневшему телу. Самолет пока держался ровно, не сильно погружаясь под воду и давая шанс большинству пассажиров на выживание. Еще раз зачем-то осмотрев кабину, я высунулся наружу и протиснул в окошко плечи. Посмотрев назад, увидел несколько плотов, в которые с крыла загружались пассажиры. Бортпроводники уже вовсю командовали процессом спасения, аварийные люки выбиты, и стюарды направляют голосом и жестами пассажиров по плотам. Те, кто не успел раньше, торопливо натягивали на себя спасжилеты. Никакой паники; вокруг происходило очень грамотно управляемое действие, и никакой Брюс Уиллис оказался не нужен. Рывком я выдернул себя наружу по пояс, перегнулся и спрыгнул в воду. Воздух обнял меня еще до того, как я коснулся поверхности. Вода неожиданно оказалась очень холодной, как в зимой в проруби. Время словно замерло, и я ощущал каждую каплю, каждую молекулу, которая стремительно набегала на мою кожу. Ледяная вода обожгла своим холодом, по спине пробежал разряд энергии, будто сам океан решил напомнить о своем могуществе. Видимо, мы довольно далеко отлетели от экватора на юг, и на температуре океана уже сказывалась близость Антарктиды. В ту же секунду все мысли спутались, оставляя только чистые ощущения. Сердце билось с удвоенной силой, а дыхание замерло, словно тело отказывалось подчиняться. Мелкие волны окружили меня, искристо сверкало солнце, пронзающее поверхность. Я почувствовал, как холод обжигает каждую клеточку тела, выжимая из меня все тревоги и сомнения. Несмотря на ясное солнце, по ощущениям вода была градусов двенадцать, как летом на Алтае: да, не очень приятно, но я с детства привык к такой температуре, и это не было проблемой. К тому же большой опыт дайвинга тоже закалил организм; конечно, на мне сейчас не было гидрокостюма, но холод был не настолько критичными, чтобы замерзнуть, как герою фильма Титаник. Плюс ко всему адреналин согревал и бурлил в крови, не оставляя места страху; какое-то пьянящее веселье выжившего в безнадежной ситуации. Я погреб в сторону плотов – нет никакого смысла геройствовать; если есть плавсредства, то шансов на выживание гораздо больше, чем без спасжилета одному посреди океана. В несколько мощных гребков подплыл к крылу самолета, и забрался на неустойчивую плоскость. Почти все пассажиры уже погрузились в надутые плотики, и на крыле оставались только члены экипажа в форме авиакомпании. Среди них я узнал Кристину, которая встречала меня при посадке и помогала в кабинет пилотов.