Пропавший
Шрифт:
– Не попрощавшись с тобой?
– Я все купила, надевай, – Полина протянула ему узелок.
Андрей развернул покупки. Вроде должно подойти.
Женскую рубашку он натянул прямо на одежду. Она была просторна и длинна – до пят.
Полина громко, от души рассмеялась.
– Ты чего?
– Видел бы ты себя со стороны! Пугало огородное! Рубаха женская, лицо бородатое… Ой, не могу, умора!
Андрей повертел в руках летник – просторное летнее женское платье из легкой ткани.
– Как его надевают? Где перед?
– Сейчас
– Постой, я сейчас.
Она убежала и тотчас вернулась с поясом в руках; застегнула его на поясе Андрея, на миг прижавшись к нему все телом.
– Вот теперь в самый раз, обуви не видно. Сейчас платок повяжу, – она ловко накинула ему на голову и завязала цветастый платок.
– Обернись-ка!
Андрей повернулся вокруг.
– Не очень похож на женщину, движения размашистые, грубые.
– Чай, не скоморох.
– У женщины шажки мелкие, движения плавные. Ты же как медведь. Со стороны заметно.
– Я перед стражей постараюсь.
– Снимай все и брей бороду.
Начались мучения. Андрей стянул женскую одежду, подобрал на кухне нож, навострил его на камне, но мыла и помазка не было. Он смочил бороду водой. Щетина на щеках была жесткой, волосы под лезвием ножа трещали, кожа саднила. Побрившись, он умылся холодной водой из ведра, но кожа была красной и горела.
– Кожа-то под бородой светлая, выделяется, – заметила Полина. – Да это ничего, я маслом натру.
– Тряпицу найди – лицо перевязать, вроде зуб болит.
– Проще простого.
Полина подала ему беленую холстину. Андрей сложил ее втрое, на манер бинта, и обмотал голову. Получилось правдоподобно. Поверх тряпицы он набросил платок, повязал.
– Так у тебя лица-то почти и не видно! – восхитилась Полина.
Пока Авдотья варила курицу да Полина ходила на торг, пока Андрей переодевался и брился, прошел день. Солнце стало садиться.
– Надо идти, ворота городские закроют, – обеспокоился Андрей.
– Куда же ты на ночь глядя? Поспи, как человек, поешь утречком – и в путь.
– А можно?
– Если приставать не будешь, – лукаво улыбнулась Полина.
– Обещаю.
Они поели вчерашних пирогов, запили узваром из яблок, поговорили.
– Я письмо твое в церковь отдам, как уйдешь. А ответ-то, если будет, ты как узнаешь?
– Через седмицу пусть Авдотья выйдет за городские ворота да отойдет по дороге – я встречу.
– Ну уж нет, я сама.
– Пусть будет так.
– Боюсь я за тебя, Андрей. Княжество Рязанское вроде большое, а укрыться негде. В селах – тиуны княжеские, чужого человека сразу углядят.
– Это мы еще посмотрим, кто кого. Не думай о плохом. Ты сама лучше скажи, как жить думаешь?
– Не знаю пока. – Полина опустила голову.
– У батюшки лавки торговые есть?
– Целых две.
– Работников поставь; пусть торгуют, прибыль приносят.
– Им товар в лавке нужен, а они уже и так пустые.
– Ладно, подождем ответа княжеского. Коли простит, я товарами займусь. А нет – придумаем что-нибудь.
Полина лишь покачала головой:
– Тяжело бабе одной выжить, Андрей. Родня настаивает, чтобы я замуж шла, даже жениха нашли.
– А ты?
– А я не хочу за него. Старый он, вдовец, глаза жадные, злые. Похоже, не я ему нужна, а тятины лавки.
– Погоди выходить, образуется все.
Полина заплакала. Андрей поднялся с лавки, обошел стол, погладил девушку по голове, успокаивая. Но она уткнулась ему в живот и зарыдала в голос. Андрей гладил ее по спине, ощущая вздрагивающие от приступов плача лопатки.
– Успокойся, все пройдет, все будет хорошо.
Женских слез Андрей, как и все мужчины, терпеть не мог, терялся. И слова, нужные в таких случаях, как-то сразу выскочили из головы.
Полина понемногу успокоилась.
– Ты не смотри на меня, я некрасивая сейчас.
– Так не видно же ничего, темно, – неловко пошутил Андрей.
За ужином темнота сгустилась еще сильнее, но свечку они не зажигали.
– Я тебе у Авдотьи постелю, – вздохнула и поднялась Полина. – Спать пора.
Полина постелила Андрею в комнате для прислуги. Он пожелал ей спокойной ночи, разделся и улегся. Повертелся немного, вспоминая, все ли приготовили, не забыли ли чего? В женской одежде он не разбирался совершенно, и потому полагался на Полину. Постепенно уснул.
За полночь едва слышно скрипнула дверь. Андрей проснулся сразу.
Возле кровати в одной ночной рубахе стояла Полина.
– Андрей, можно я с тобой лягу? Мне одиноко и страшно.
– Ложись.
Полина юркнула под одеяло. Ноги ее и в самом деле были холодные, а саму трясло, как в ознобе.
– Замерзла?
Полина лишь кинула в ответ и прижалась к Андрею всем телом.
– Возьми меня замуж, Андрей! Я понимаю, нельзя девушке самой напрашиваться, но люб ты мне!
– Я же беглый тать!
– Люб ты мне, на край света за тобой пойду!
– Давай повременим. Закончатся мои злоключения, тогда и вернемся к разговору.
– Я тебе нравлюсь хоть немного?
– Конечно! – Андрей обнял Полину, прижал к себе, погладил по спине.
Девушка затаила дыхание.
Плоть у Андрея взыграла – давно он не был с женщиной. Но желание свое он усмирил – зачем портить девчонке жизнь? Он еще со своими злоключениями не разобрался и, будет ли он на свободе или даже жив завтра, не знает. Разрулится ситуация, тогда можно подумать. Девушка ему нравится, не без этого. Но симпатия – еще не любовь. Хотя, положа руку на сердце, местные девушки нравились ему меньше. Красивая девушка на Руси – упитанная, гладкая, дородная. Полина до местных стандартов красоты не дотягивала – худовата, а по Андрею – в самый раз.