Пропавший
Шрифт:
Машина остановилась у самолета. Начкар вышел из кабины, из кузова выпрыгнул Андрей.
– Товарищ начкар, я не могу лететь! – заявил Андрей.
– Это что еще за фокусы на службе?
– У меня это… воздушная болезнь, укачивает.
– Ты раньше не говорил ничего, а теперь менять поздно. Забыл, что сегодня груз в Молотов доставить надо? Там уже ждут, встречающие на аэродром поехали. Да что я тебя, как девку, уговариваю?
Обогнув самолет, к нему подошел летчик – в меховом комбинезоне и шлемофоне.
– Вылетать надо, иначе засветло не успеем добраться.
– Да вот у сопровождающего охранника воздушная болезнь.
– Погода хорошая, болтать не будет – спокойно долетим. Грузите.
Андрей с помощью начкара погрузил оба ящика в заднюю кабину. Летчик уже забрался в самолет, механик прокручивал деревянный винт. «Выпрыгнуть бы, да и убежать! – подумал в отчаянии Андрей. – Только куда? Колючая проволока по периметру и охрана». Он уже догадался – даже наверняка знал, чем закончится полет.
Начкар отошел.
– Контакт! – скомандовал пилот.
– Есть контакт! – отозвался механик.
– От винта!
Мотор чихнул, обдав стоящих бензиновым выхлопом, и ровно затарахтел. Вот начкар, сволочь, подгадал с вылетом! Знал бы Андрей про вызов – лучше бы напился. А что? Выходной, имеет право.
Самолет пополз вперед, развернулся. Летчик дал газ, и самолет, пробежав совсем немного, взмыл в воздух. Видевший не раз, как взлетают большие современные самолеты и какова длина их разбега, Андрей удивился. Такой и на школьном стадионе сядет.
«У-2» набирал высоту. В открытой кабине самолета Андрей был в первый раз: ощущения сильные. Дул ветер. Наклонив голову за борт, можно было видеть все, что было внизу – дороги, грунтовки, лес, реку и многочисленные ручьи.
Двигатель тарахтел ровно, без сбоев, и Андрей понемногу успокоился. Наверняка с прииска самолеты регулярно летают, почему он решил, что именно самолет, на котором он летит, сегодня упадет? Интересно, сколько до Молотова лететь?
Часа через полтора лета, когда Андрей и вовсе выкинул дурные мысли из головы и успокоился, мотор чихнул раз, потом – другой и заглох. Слышался только свист ветра в расчалках.
Пилот повернулся к Андрею.
– Ничего страшного, сейчас спланируем и сядем! – прокричал он.
Но Андрей в счастливый исход посадки уже не верил, только сделать ничего не мог. В случае опасности он привык действовать только сам и активно: убегать, стрелять, драться – в общем – противодействовать беде. А сейчас он вынужден был довериться умению летчика и этой потрепанной железяке. Самолет явно знал лучшие годы, а сейчас на крыльях заплатки перкалевые видны, кое-где краска облезла, задняя кабина вытерта до металла.
Самолет медленно снижался. Летчик поглядывал за борт, поверх капота, явно выбирая место для посадки.
У Андрея закралась мысль – а не специально ли это сделано? Поломка имитирована, сейчас приземлится на каком-нибудь лугу, где уже сообщники ждут… Все-таки два ящика золота – во все времена лакомая и серьезная добыча для преступников.
Он вытащил из кобуры и осмотрел револьвер. В барабане все камеры с патронами,
А самолет продолжал снижаться. Появились озера – одно, вдали – другое. И никаких полей или лугов, тайга, куда взгляд ни кинь.
– Держись! – закричал летчик.
Андрей сунул револьвер в кобуру, схватился обеими руками за борта кабины, а ногами уперся в переборку. Мысленно он начал молиться.
Впереди стала видна поляна – летчик пытался дотянуть до нее. Но высоты уже не хватило. Раздался треск – это «У-2» задел колесами шасси верхушки деревьев. Самолетик резко накренился влево и ударился крылом о деревья. Крыло оторвало, тут же последовал резкий рывок фюзеляжа вниз, сильнейший удар о землю, треск деревьев, ломающегося деревянного корпуса и крыльев. Руки не удержали тело, и Андрей приложился головой о переборку кабины. Свет в глазах померк.
Он пришел в себя от мерного звука и открыл глаза. На стене висели ходики. Такие уже давно не делают – с гирями на цепочках. В комнате сумрачно, только начинает светать.
Андрей повернул голову: на соседней кровати, откинув одеяло, спал Павел. А у стены напротив, на старом раскладном диванчике тихонько похрапывал Саша. Так это ж они у деда Никифора в деревне! И такая радость охватила Андрея, что он едва не закричал от чувств, переполнявших его. Он жив! Он в своем времени, и не надо изворачиваться, выдавая себя за кого-то другого. Но тут же засомневался: а как быть с Переяславлем, Полиной, мордвой, Ольгой и прииском? Или это все ему пригрезилось? Да уж больно реально, никакой симулятор происшедшего не произведет. Нет, после возвращения в Пермь надо показаться психиатру. Может, у него раздвоение личности, какая-нибудь шизофрения или параноидальный бред.
Тихонько отворилась дверь, и вошел дед Никифор.
– Парни, вставать пора, а то всю охоту проспите.
Они поднялись, быстро умылись. Сев за стол, попили чаю, и дед повел их в известное ему место.
– Уток там полно, непуганые! Только с одного места стрелять не следует. Озеро большое, пусть кто-то из вас на другую сторону идет. Как утки после выстрела на крыло поднимутся да к другому берегу полетят – только стрелять успевай!
Озеро было большим, около километра в длину, берега поросли камышом. Жребий идти на другую сторону выпал Андрею.
– Ты озеро обойди, – напутствовал его дед. – Как на другом берегу окажешься, мы стрелять начнем, а ты не зевай.
Андрея не оставляло чувство повторения, «дежавю» – как в американском фильме «День сурка», когда один день проигрывался снова и снова.
Он обошел озеро, приготовил ружье и махнул рукой. Его увидели, и почти тут же прозвучало два выстрела, потом дуплетом – еще два. С воды взметнулись испуганные утки и стаей потянулись к другому берегу.
Андрей вскинул ружье – выстрел! Одна утка упала в воду. Он повел стволом, взял упреждение, выстрелил еще раз и увидел, как от попадания дроби полетели перья, и утка упала в лесу среди деревьев.