Проповедь гуманитария
Шрифт:
По дороге хотелось бить и крушить всё на своём пути, однако стёкла магазинов предусмотрительно были пуленепробиваемы, глайдеры по неясным причинам ни с того ни с сего летели в метрах ста от полотна дороги, и даже нищий в немноголюдном подземном переходе оказался с лицензией на сбор милостыни. От своего бессилия при поиске выхода из сложившейся ситуации хотелось лезть на стены: он бы и вскарабкался, если бы их окончание можно было различить на фоне неба невооружённым глазом. Застройка растянулась слишком высоко, и кажется, что через несколько лет основания строений перейдут под землю.
Словно подтверждая
Служитель закона подошёл к месту работы — невысокому, чуть меньше ста этажей, зданию с правительственным флагом и синими полосами по углам, вносившее некую яркость в полумрак низин, до которых свет мог добраться лишь во время прохождения главной звездой системы точки зенита.
Быстро войдя в участок и кинув на ресепшене своим знакомым: «Привет, да, буду, ага», сержант проследовал к себе, войдя в капсулу, раздвинул руки и погрузился в паутину проводов, облепивших его с ног до головы, после чего заступил на дежурство. Тревожные мысли не покидали разум, он думал о беспределе в частях, дедовщине и страшном враге, с которым ему предстоит столкнуться лицом к лицу.
Вдруг на карте городского отведённого им района высветился значок письма. С содроганием сердца полицейский мысленно разрешил компьютеру открыть послание (ведь если программа дала ему его прочесть, то это точно что-то очень важное), и, подняв глаза, хотя этого можно было и не делать (информация передавалась прямо в мозг), проговорил:
«Сержанту полиции Панийской Свободной Демократической Республики Менхиму Узалаю надлежит явиться в сто пятое отделение армии для срочной мобилизации».
Дальше он не смотрел, ведь это конец, если только не…
Он мысленно окинул взглядом план местности:
— Нет. Вообще ничего.
Действительно, карта светилась зелёным, на ней не было видно ни одного притона или ночного клуба, подумать страшно — на десятки километров вокруг не осталось наркодилеров, пьяниц, безработных, да и вообще стало мало людей. Планета опустела, кажется, даже взрыв чёрной дыры в сингулярном реакторе сохраняет больше выживших. Кого-то загребали цепкие лапы рекрутёров, кто-то убегал сам, остальные уезжали в эвакуацию. Появлялись мысли, что Пания своими силами не выстоит перед лицом агрессора, а на помощь кого-либо рассчитывать не приходилось. Соседние звёздные ассоциации сами не прочь урвать кусок гибнущего государства, а крупные игроки мировой политической арены не выступали с осуждением: если Андромеда желает присвоить себе ещё сектор космоса, пусть забирает, они даже помогут.
Если кто-то думает, что это рай для полицейских, то нет, здесь разверзся настоящий ад. Даже в кварталах, плотно удерживаемых мафией, можно было работать, практически ничего не делая и получая солидную прибавку
Ну почему он не родился математиком?! Все данные имелись, в своём регионе он считал быстрее всех, однако и этого оказалось мало даже на самую низкую ступень в иерархии Ордена.
Вычислителями назывались не просто выбравшие технические науки своим делом: это был клан со своей структурой, древней историей, войсками и верховным советом. Истинным членом касты становились не победители олимпиад и даже не отдавшие годы этой науке. Рождались они редко: один из ста квинтиллионов оказывался достойным, однако не зря участники были окутаны мрачной славой.
Говорят, математики могут перемещаться в высших измерениях, скручивать пространство, с лёгкостью превращать людей в геометрические фигуры, останавливать время, брать энергию и материю из ничего, контролировать вероятностные потоки, подбирать пароли к компьютерным сетям, сводить с ума одной фразой, перемещаться между планетами по только им известным путям и делать прочие неподвластные людям вещи. Математик на государственной службе мог служить гарантией суверенитета лучше многотысячного флота кораблей.
Менхим один раз видел участника братства в деле. Произошло это около тридцати средних стандартных оборотов назад. Тогда самый демократичный из всех президентов Пании, находившийся у власти уже более пятидесяти лет, был захвачен террористами и удерживался в здании парламента вместе с большей частью правительства в качестве заложника. Вычислитель появился из ниоткуда. Маленькая точка вошла в атмосферу, прочертила серый след, исчезла из поля зрения, и, возвратившись, приняла человеческий облик. Воин оказался на высоте пяти тысяч этажей, вырубил часть здания, оставив остальное висеть в воздухе, слегка покачиваясь; незаметным движением руки отделил людей от оппозиционеров и выжег строение дотла вместе с подземными этажами. Тогда в городе впервые за много лет выпал снег, а воронка от постройки остывала несколько недель. Во всей Пании находилось двое математиков и три физика, и вероятно, это являлось единственной причиной, по которой их страна ещё держалась.
Бесстрашные… Непредсказуемые… Не способные быть понятыми обычными людьми… Подчиняющиеся только тем законам, которые они сами выводили, и вассальной присяге, вычислители являлись грозной силой, ставящей своей целью отыскание формального языка, на котором написана Вселенная. Они не признавали ни добра, ни зла, и своим поведением как бы доказывали: наша реальность лишь иллюзия и ею можно управлять. При этом подчинение людей их не интересовало: только природа и сила собственного разума. Говорят, эти существа всегда безоружны: лишь сознание, освобождённое от наслоений нашего мира, составляло их могущество. Математиков насчитывалось всего несколько тысяч, и думать о том, что могло быть, попади защитник правопорядка в число Ордена, было также бесполезно, как и о том, чтобы случилось, упади ему на голову мешок денег.