Пророчество: Дитя Земли
Шрифт:
Король фирболгов наклонился вперед, поставив локти на колени, и положил подбородок на сплетенные пальцы. Возможно, он напрасно тревожится. Благодаря усилиям Рапсодии в горах было начато много чрезвычайно важных дел, но теперь все будет развиваться дальше и без нее. Больница успешно функционирует, за виноградниками тщательно ухаживают даже зимой — Рапсодия успела многому научить фирболгов. Дети болгов проходят обучение, которое сделает их здоровее и увеличит продолжительность жизни. Им будет легче противостоять людям Роланда. Лишенные жизни горы стали теплее стараниями Рапсодии. Намерьенские кузни, созданные Гвиллиамом, глупцом, который выстроил
К тому же ее статус Дающей Имя будет страховкой — она не станет слепым инструментом демона. Главным оружием ф'доров всегда были обман и ложь; Дающие Имена верны правде. Их сила неразрывно связана с правдой; только действуя в полном соответствии с собственными представлениями о ней, Дающие Имя могут выйти на новый уровень познания мира. Рапсодия продемонстрировала свои способности манипулировать силой истинного имени уже в тот момент, когда они встретились, хотя и поступила тогда бессознательно.
За мгновение до встречи фирболгов с Рапсодией в Серендаире Акмед был все еще известен под именем, которое получил при рождении: Брат. Он попал в рабство и был вынужден дышать воздухом, отравленным мерзким запахом горящей плоти, зловонием ф'доров, чья печать легла на него, после того как демон овладел его истинным именем. Невидимая цепь вокруг его шеи сжималась с каждой секундой. Не вызывало сомнений, что ф'дор начал подозревать Акмеда в попытке сбежать, не выполнив последнего чудовищного приказа.
И в следующий момент он столкнулся с Рапсодией, мчавшейся от собственных врагов по темным переулкам Истона, скрываясь от грязных поползновений Майкла. Легкая улыбка появилась на губах Акмеда, и он закрыл глаза, вновь переживая те давние события.
«Прошу меня простить, но не могли бы вы на время меня удочерить, ну, взять в свою семью? Я была бы вам очень признательна».
Он кивнул, сам не понимая почему.
«Благодарю вас. — Она обернулась к городским стражникам. — Какое удивительное совпадение: вы, джентльмены, получили возможность познакомиться с моим братом. Брат, это городские стражники. Джентльмены, перед вами мой брат — Акмед, Змей».
Щелчок в невидимом ошейнике был беззвучным, но Акмед ощутил его в своей душе. Впервые с тех пор, как ф'дор захватил его имя, воздух в ноздрях Акмеда очистился, чудовищный запах его больше не преследовал. Он свободен, нет больше ни рабства, ни последующего за ним проклятия, и эта незнакомка, маленькая полукровка лирин, оказалась его спасительницей.
Охваченная страхом, она взяла его прежнее имя, Брат, и навсегда изменила его на нечто смешное, но безопасное, вернула ему жизнь и душу, над которыми он давно потерял контроль. Он и сейчас видел удивление в ее чистых зеленых глазах — она не понимала, что произошло. Даже когда они с Грунтором потащили ее за собой, заставили спуститься в Корень Сагии, огромного дерева, священного для лиринов, расы ее матери, она продолжала думать, что они спасают ее от Майкла. Не исключено, что она и сейчас пребывает в этом заблуждении.
Так что если ф'дор свяжет себя с ее душой, это будет легко заметить. Рапсодия уже не сможет оставаться Дающей Имя, потеряет могущество правды, как только в нее войдет дух демона, прирожденный лжец. Слабое утешение, учитывая, сколько опасностей поджидают Рапсодию теперь, когда она лишится
Акмед вздрогнул и посмотрел в камин. Последние угольки подернулись пеплом, и пламя исчезло в тонких завитках дыма.
Глубоко в толще горы, где располагались бараки стражи фирболгов, спал Грунтор, и — что бывало очень редко — ему снился сон. В отличие от короля фирболгов, он был простым человеком и на жизнь смотрел просто. В результате его посещали простые кошмары. Однако его дурные сны вызывали страдания у многих.
Грунтор, как и Акмед, был лишь наполовину болгом, но его отец был бенгардом — принадлежал к расе великанов, обитавших в пустынях и обладавших влажной толстой кожей, успешно противостоящей натиску жаркого солнца. Сочетание болга и бенгарда производит на окружающих тяжелое впечатление. Даже бесстрашные болги, высоко ценившие таланты Грунтора, побаивались его. Впрочем, Грунтора это забавляло.
Пока Грунтор что-то бормотал во сне, обнажая тщательно вычищенные клыки, капитаны и лейтенанты элитной горной стражи старались помалкивать. Все они опасались разбудить своего командира. Казалось, в эту ночь ни Грунтору, ни устроившимся рядом с ним болгам не видать покоя.
Грунтору снился дракон. Ему еще не приходилось видеть драконов, если не считать не слишком удачной статуи в музее намерьенов, поэтому его видения были ограничены воображением болга, которое никогда не отличалось богатством красок. Все сведения о драконах Грунтор получил от Рапсодии, которая рассказывала ему легенды во время бесконечного путешествия по Корню, и теперь он знал об их колоссальной физической силе, власти над стихиями, могучем интеллекте и склонности копить сокровища.
Именно последнее свойство драконов и вызывало у него кошмары. Он боялся — как только Рапсодия попадет в логово дракона, тот не пожелает отпустить ее обратно в горы. С такой потерей Грунтор смириться не мог, впервые в его жизни появилось существо, которое он полюбил.
Бессознательно он провел рукой по стене рядом со своей койкой и прошептал на языке болгов слова утешения, с которыми обращался к Акмеду, когда они выбрались из Корня, в надежде хоть немного утешить старого друга, потерявшего дар крови. Грунтор был знаком с Акмедом еще в те времена, когда тот был Братом, самым искусным наемным убийцей — первым представителем своей расы, рожденным на Острове, с которого они впоследствии бежали.
Серендаир был уникальным местом: говорят, что именно здесь началось само Время. Как перворожденный своей расы на этой удивительной земле, Брат имел связь через кровь со всеми, кто жил здесь. Он умел выследить с искусством охотничьего пса, взявшего след, любого человека по биению его сердца. И, проявляя чудеса настойчивости, не останавливался до тех пор, пока не настигал свою жертву.
Однако все изменилось, когда они вышли из Корня и оказались в новой стране, на другом краю мира. Акмед потерял свой дар, теперь он слышал биение сердец только людей, пришедших из старого мира Серендаира. И хотя Акмед молчал, Грунтор ощущал его отчаяние. Так он узнал, что есть вещи, потеря которых причиняет горе. Раньше подобные мысли в голову Грунтору не приходили.
Да и самому ему довелось пережить новые ощущения. Рапсодия была из лиринов, хрупкой расы, на представителей которой фирболги успешно охотились на старом Острове, хотя лирины и старались компенсировать недостаток силы хитростью и ловкостью. Впрочем, фирболгам доводилось поедать своих собратьев совсем не так часто, как об этом болтали.