Пророчество льда
Шрифт:
– Что бы ты ни делал, бадаян, я не вернусь.
Маидум пропустил мимо ушей мое оскорбительное высказывание, и даже печать великого хана на груди не придала ему уверенности. Он по-прежнему оставался пустынным воином, и не более того.
– Я знаю больше, мой господин. Мне известно, что время ваше подходит к концу и песок в часах бежит неумолимо быстро. Вам не хватит этого срока, чтобы закончить начатое. Сила врат, которыми я прошел, и стражи пределов перебросят нас обратно, но промедление невозможно, иначе мы рискуем оказаться у развалин великого ханства.
– Да, время сейчас не мой союзник, но и не твой тоже. Пока ты здесь
– Глупостью было бы даже не попытаться это сделать. Я прошел свой путь и не отступлюсь. Господин, видимо, забыл, что я был одним из лучших учеников Марака, и потому время для переговоров на вашей территории закончилось. Теперь мой ход.
– Что это ты задумал?!
– Ваша женщина, которую вы так тщетно здесь ждете, будет у меня до тех пор, пока я не получу положительного ответа. Вернетесь за ней в Маракару – потеряете время. Оставите без внимания – никогда не сможете закончить этот путь и все равно вернетесь. Шах и мат, мой господин, живой или мертвый, но я верен своему храму. Я воин пустыни, бадаян, и я вызываю вас.
Мой бросок, стремительный и безрассудный, все равно не дал бы никаких результатов. На том месте, где только что стоял Маидум, больше ничего не было. Во мне клокотали стихии, и я не мог сосредоточиться. Сил хватало только на то, чтобы сдержать их напор. Не сразу сообразил, что произошло, хоть и кинулся в драку. Пустынный воин воспользовался тем же умением искажать пространство, что и я. Теперь искать можно где угодно. Он многому научился, преодолевая преграды на своем пути.
Мне нужно было успокоиться, привести мысли в порядок и как следует все обдумать. Не может быть, чтобы оставался только один выход. Невозможна шахматная партия с проходной пешкой, которая закончилась так нелепо и просто. Есть что-то, о чем я еще не знаю, но мне стоит в этом разобраться.
Бадаян еще раз доказал, что его методы далеки от понятий чести. Способности, которыми он обладал, и умения, дарованные ему великим ханом, превратились в страшное оружие. Он смог прийти за мной по следам моих мыслей и впечатлений. Найти мою слабую точку и ударить сильно, решительно, немедля.
Марак предупреждал меня, что пустынные воины коварны. Если в единоборстве с темным повелителем я использовал только силу, а правила чести были как само собой разумеющееся, то в противостоянии с бадаяном первый ход остался за ним. Пусть он думает, что разыграл удачную партию. Пусть считает, что у меня не остается выхода и я очертя голову брошусь в земли Маракары спасать свою подругу. Не тут-то было. Он рассчитал так, и именно поэтому в земли Маракары, которые опасны и для него, никто не пойдет. Он предпочтет спрятаться здесь. С того самого момента, как открылись врата, время в двух мирах уравнялось и теперь идет параллельно. Похоже, что Маидум не знает этого. А я чувствую. Достаточно только задать правильный вопрос, ответ появится тут же.
Не торопясь, словно бы и ничего не произошло, я встал со скамейки у подъезда и медленно прошел вдоль тротуара. Свернул на детскую площадку. Все происходило как во сне. Небольшая часть затоптанного газона отделяла дорожку от заасфальтированной площадки. Рядом стояла одинокая искореженная стойка, которая когда-то служила опорой для баскетбольного
Знания текли в меня сами собой. Мне точно было известно, что и как надо делать. Сбитые пальцы уверенно взяли пригоршню тоненьких веток с обгоревшими концами.
Круг – это начало и конец, где бы он ни кончался.
Или начинался.
Находясь внутри круга, ты оберегаешь себя от того, что находится за ним.
Замкнув что-то в круг, ты оберегаешь это от себя.
Имя твое внутри говорит о том, кто решает все в этом маленьком замкнутом мире.
Имя твое в круге – недосягаемо.
С четырех сторон света круг омывается всеми мирами и силами, стоящими за ними.
Внутри круга должны быть углы, через которые в твой собственный мир войдет то, что ты пожелаешь впустить.
Угол касается круга и открывает проход.
Вратами прохода служит имя того, кто может войти.
Если кто-то не может войти сам, потому что мир твой скрыт от посторонних глаз, стань проводником и приведи в свой мир, не покидая его.
Уголек шуршал и очень быстро стирался на грубом, сером асфальте. Сумерки сгущались, и мне приходилось напрягать зрение, чтобы сделать все правильно. Поток озарения, который сейчас втекал в меня живительным родником, придавал уверенности и азарта.
На этот раз Син не стал прибегать к своему обычному маскараду. Он явился так, как я привык его видеть – в каком-то нищенском рванье, с уродливым и кривым посохом в костлявых руках.
– Остановись! Хаттар! Уверен ли ты в том, что делаешь. Это не так безопасно, как кажется с первого взгляда.
Почему-то меня разозлили его слова. Не могу сказать, что я злился, но во мне возник какой-то протест, бунт. Неудержимое стремление к свободе в собственных действиях и поступках. Мне не хотелось выслушивать сейчас чьи-то советы, пусть даже они исходят от самого духа смерти.
– Ты назвал меня Хаттар?! Не так ли? Это потому, что это мое имя знакомо тебе больше? Или, быть может, ты хочешь, чтобы было так?!
Напряженная рука замерла с черным угольком в пальцах, готовая в любой момент закончить не доведенную до конца линию. Написать очередную букву древнего, как сам мир, заклинания. И желаемое свершится.