Пророчество Лета
Шрифт:
Горшуа объяснил, что дело в особых порошках, состав которых держался втайне. Хватало нескольких крупиц, чтобы солёная вода превратилась в смертельную ловушку. Спокойную дорожку создавали при помощи специального зелья, когда требовалось доставить на остров новых "постояльцев" или посетителей.
— Ты готова к встрече с нашим пленником? — спросил сыщик, отвлекая спутницу от созерцания морских стен.
— Да. Хотя сильно сомневаюсь, что услышу что-то полезное. Если у Королевы Весты до сих пор не получается создать лекарство, Рофус точно не помощник.
Горшуа усмехнулся.
—
Мари было трудно винить Лукаса за сарказм. Но осуждающим взглядом она сыщика наградила, намекая, что не стоит паясничать.
— У Королевы нет причин доверять Рофусу, — напомнила стихийница. — Он — муж Эллы.
Последние два дня выдались сложными и нервными. Веста не просто восприняла требование Сильваны в штыки, но и даже приказала выставить гонца, то бишь Горшуа, за пределы владений независимого совета. И если б не вмешательство Майи, для сыщика путешествие могло закончиться позором.
Но Веста всё равно ничего не желала слышать об ультиматуме Рофуса. Запретила Мари даже думать о возможной поездке к заключенному в тюрьму. В довершении Королева поссорилась с Инэем через осколок. Повелитель Зимы тоже не пришёл в восторг от требований Сильваны, но отказываться не торопился. Трудно идти на такой риск, когда рядом умирают подданные, а шанс на спасение тает с каждым днём.
— У нас нет выбора, — убеждал он жену. — Вдруг Рофус что-то знает?
— А если это ловушка?! — не сдавалась Веста. — Ты готов рисковать жизнью дочери?!
— Хватит! — не выдержала Мари, слушая разговор родителей и мрачнея с каждой секундой. Эта ссора была точно не показательной, а самой настоящей. — Что Рофус может мне сделать? У него нет силы, а я могу заморозить его одним мизинцем.
— Но... — попыталась возразить Веста.
— Допусти на минуту, что Рофус не лжёт, — оборвала её Мари. — Ты простишь себе, что отмахнулась от единственной возможности спасти сотни жизней? Признайся, требуй он другого стихийника для переговоров, ты бы слова против не сказала.
— Ты понимаешь, какой это риск? — Веста отчаянно посмотрела на дочь. На измученном лице отразилось столько боли, что Мари потребовалось невероятное усилие воли, чтобы не отвести взгляд.
— Понимаю. Но речь идёт о стихийниках из моего Дворца. Поэтому мне решать.
Черты лица Королевы исказила горечь.
— Ты доволен? — спросила она отражение мужа и, не дав ему ответить, накрыла зеркало ладонью.
У тайной Принцессы всю дорогу сжималось сердце при мысли о матери. До отъезда остаться с Вестой наедине не получилось. Но это было к лучшему. Что Мари могла ей сказать? Аргумент о больных жителях Зимнего Дворца не действовал, когда речь заходила о безопасности вновь обретенной дочери. Королева была готова принести в жертву и тысячи стихийников ради Мари. Это рвало душу в клочья. Вдруг однажды Её Величество окажется перед подобный выбором?
Зато состоялся разговор с Инэем. Но и в его голосе стихийница не услышала уверенности.
— Будь осторожна, — попросил отец мягко. — Внимательно слушай, что Рофус скажет, но не отвечай на его вопросы. Помни, какую должность узник занимал раньше. Он умеет вытягивать
— Не думаю, что Сильвана попытается причинить мне вред. Он ведь считает, что мы... — девушка запнулась, испытывая неловкость. — Что мы родственники.
Синие глаза Инэя сверкнули недобрым огнём и почти сразу заледенели, превратившись в айсберги, которых Мари прежде боялась до дрожи.
— Мне это не нравится, — признался отец. — Но сейчас неподходящее время разубеждать Рофуса. Главное, чтобы он держал своё предположение при себе. Не хватало, чтобы стихийники решили, что ты состоишь в родстве с предателем.
У Мари чесался язык добавить, что это точно не опаснее правды. К тому же многие обитатели Зимнего Дворца до сих пор считали её дочерью Игана Эрслы. Но девушка решила пощадить чувства Инэя. С него достаточно прохлады со стороны Весты, не спешащей сменять гнев на милость.
Не задалось в последние дни и общение с подругами. Тисса почти не отходила от больной матери. Зайдя в дом Саттеров, Мари вновь натолкнулась на непробиваемую стену горечи и обиды на весь свет. Белокурая дочь Весны не желала успокаиваться. Шепотом жаловалась на несправедливость, обрушившуюся на их семью. Надеялась, что после случившегося им разрешат покинуть срединную территорию и вернуться во Дворец.
Далила молчала. Но слишком многозначительно. Тайная Принцесса чувствовала, мысли о Дайре и письме Ноя не желали покидать огненно-рыжую голову. Подруга открыла рот, лишь узнав об отъезде Мари. Ей не понравились очередные секреты. "Не перехитри сама себя", — проговорила она язвительно и даже не пожелала удачной дороги...
— Подплываем! — вернул Мари в реальность голос Лукаса Горшуа.
Стихийница посмотрела вперёд и увидела уродливое серое здание на каменной скале без единого намёка на растительность. В нём было всего два этажа. Однако Мари слышала, что это лишь надземная часть тюрьмы. Большинство камер располагались внизу, полностью скрытые от солнечного света.
По телу прошла дрожь. Подумалось вдруг, что оказавшись внутри, она рискует не выйти. Но Мари отринула жуткое предчувствие, посчитав его отражением мрачных декораций. Следовало взять себя в руки. Инэй прав: Рофус — опасный противник. Стихийница не забыла, как он набрасывался на неё после покушения на Хладу и мастерски отражал словесные выпады Луда Крона и Лукаса Горшуа в Орэне. Вряд ли тюрьма заставила опытного бульдога измениться.
Едва посетители проклятого острова сделали несколько шагов по каменной дорожке в сторону угрюмого здания, а слуга втащил лодку на берег, водяные стены с шумом обрушились. От безопасного пролива не осталось следа. На его месте бесновались убийственные волны. Они пришли в ярость и жаждали вернуть ускользнувшую добычу.
Мари прибавила шаг, чтобы поскорее спрятаться от злого ветра в здании. Но едва переступила порог, сильнее закуталась в плащ. Из-за пронизывающей сырости внутри было холоднее, чем снаружи. Шершавые каменные стены казались мокрыми. Но на десятке железных перегородок, через которые пришлось пройти, не наблюдалось и намёка на ржавчину. Прутья толщиной с руку Мари выглядели очень прочными.