Пророчество Луны (др. изд.)

Ленуар Фредерик

С Джованни хватило услышанного. Натянуто улыбнувшись, он сослался на назначенную встречу и ушел. Собственно говоря, так оно и было — юноша спешил к Елене на очередной урок философии.

Бредя по аллеям и вдоль каналов, Джованни все думал о словах Агостино и Андреа. До этого дня он и не помышлял о женитьбе на Елене, но, узнав, что этот брак не возможен ни при каких обстоятельствах, почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Словно последняя дверь в царство его мечты захлопнулась навсегда. Он вспомнил о претендентах на руку Елены, и ему захотелось узнать, что она сама думает о законе, который никогда

не позволит ей стать женой Джованни. Как она собирается поступить? Не выходить замуж вообще и стать любовницей Джованни? Невозможно, учитывая ее положение в обществе. Взять в мужья человека, которого не любит, и тайно встречаться с Джованни?

Сомнения терзали юношу. Он должен поговорить с Еленой. Но как встретиться с ней наедине? Джованни осенило, когда он уже подошел к заднему фасаду дворца Контарини. Юноша остановился и нацарапал несколько слов на вырванной из книги странице. Затем вошел в палаццо через черный вход.

Джованни провел урок как ни в чем не бывало. Елена не отводила глаз от юноши, пытаясь уловить в его взгляде хотя бы намек на нежность или страсть. Но Джованни держался холодно и отстраненно.

Время расставаться принесло, как обычно, чувство тяжелого разочарования, и Елена едва сдерживала досаду, когда Джованни сунул в ее руку сложенный листок бумаги.

Глава 41

На колокольне церкви Сан-Самуэле прозвонили полночь. Темная фигура скользнула в узкую аллею, которая огибала палаццо Контарини. В нескольких метрах от Большого канала человек остановился и посмотрел вверх. Полная луна тусклым светом заливала стену дворца, но внутри было темно. Широкие окна на всех этажах, до самого верха, были забраны решетками. Юноша взобрался на нижнее окно, держась за железные прутья, долез до просвета вверху, затем подтянулся и оказался на втором этаже, у окна в гостиную. Он поднимался выше и выше и наконец добрался до последнего этажа. Там, в ванной комнате, горела свеча. Джованни постучал в стекло, и огонек приблизился. Елена открыла окно.

— Любовь моя, у тебя получилось!

— А у тебя? — возбужденно прошептал Джованни.

— Да! Смотри!

Елена сняла решетку, и Джованни проник в маленькую комнату. Девушка посмотрела на него сияющими глазами.

— Я сделала все, как ты хотел, — гордо произнесла она, показав инструмент, которым расшатала прутья. — Почти три часа ушло!

— Ты умница!

Джованни впервые очутился в Елениной спальне, просторной и уютной. Два высоких окна смотрели на Большой канал, и из них открывался великолепный вид, даже ночью. В другом конце помещения стояла огромная кровать под балдахином. На Елене не было ничего, кроме длинной белой ночной рубашки.

— Синьора, да вы еще безумнее меня!

— Я так по тебе скучала!

— Если бы ты знала, как я по тебе тосковал!

Елена никогда еще не отдавалась мужчине. Чувственная и страстная, она с нетерпением ждала этой минуты. Венецианское общество не отличалось скромностью, и многие молодые люди познавали радости плотского удовольствия задолго до свадьбы. Но у Елены были возвышенные представления о любви, и девушка не хотела физической близости до тех пор, пока душа не будет пылать так же, как тело. И вот наконец она почувствовала, что любит всем сердцем.

Пока она раздевала Джованни, он нежно гладил ее

лицо и волосы. Хотя у юноши уже был опыт физической близости с Луной, ему казалось, что он занимается любовью впервые, и тело, и душа его трепетали. Страстно обняв Елену, он ласково уложил ее на кровать. От волн горячей нежности у Джованни перехватывало горло, он прижал к себе возлюбленную, чтобы убедиться, что она настоящая и этой волшебной ночью принадлежит только ему. Вскоре их тела слились в одно, он яростно целовал губы Елены, зарывался пылающим лицом в ее шелковые волосы. Ее круглая, нежная и упругая грудь воспламенила Джованни. Девушка стонала под ним… Юноша открыл глаза, и его ошеломило выражение невыносимого желания на лице любимой… Елена, с сомкнутыми веками, с бисеринками пота на лбу, — этот образ затмил тот, другой, целомудренный, за созерцание которого ему пришлось заплатить кровью. В то же мгновение он увлек Елену за собой, в блаженство первого путешествия по волнам экстаза. Джованни шептал, что любит ее, и она услышала, как он произносит ее имя — словно молитву.

Любовники долго лежали, крепко обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Затем Джованни перевернулся на спину. Молодые люди упивались этой минутой блаженства, неподвижно глядя на потолок Елениной спальни, расписанный под небесный свод.

— Я не вынесу, если нас разлучат, — прошептала Елена.

— Я тоже, любовь моя! Но нам никогда не стать мужем и женой.

Елена подняла голову и удивленно посмотрела на него.

— Зачем же страдать сейчас?

— Но ведь это правда? Закон, запрещающий браки между знатью и простолюдинами, существует?

— Да.

— Как ты можешь любить меня, зная, что однажды нам придется расстаться, чтобы ты могла выйти замуж за дона Бадиа или Гримани?

Елена отвела взгляд.

— Я знаю только одно: я тебя люблю и всегда буду рядом с тобой.

— Но что произойдет, если ты выйдешь за другого?

Елена свернулась рядом с ним калачиком.

— Мы всегда будем любовниками!

— Значит, мы сможем встречаться только тайно?

— Так ужасно говорить об этом. Но ведь другого выхода нет?

— Есть.

Елена в изумлении посмотрела на него.

— Мы можем уехать из Венеции, — решительно произнес Джованни.

Глаза Елены наполнились печалью.

— Родители не вынесут, если я нарушу закон и, словно преступница, сбегу из города.

— Это единственное решение, если мы хотим остаться вместе. Я много думал над этим. Однажды тебе придется выбирать между семьей и мной.

Какое-то время Елена в смятении молчала. Затем осторожно встала, подошла к окну и выглянула из него.

— Я не смогу покинуть этот город. Он — часть меня, — сказала она, повернувшись к Джованни; ее взгляд заволокло слезами. — И хотя люблю тебя больше всего на свете, ты — любовь всей моей жизни, я не смогу причинить горе родителям. Если я сбегу, их это убьет.

Джованни опустил глаза; грудь разрывало от муки. Он с трудом удержался от слез. Совладав с душевной болью, он вновь посмотрел на Елену.

— Ты права, любовь моя. Я больше никогда не заговорю о браке.

Елена бросилась к Джованни и упала в его объятия. Всхлипывая, она покрывала его поцелуями, не осознавая, что в душе возлюбленного что-то надломилось. И последствия будут трагическими.