Пророчество о драконятах
Шрифт:
Ага, значит, ночной! Всемогущий, таинственный, надменный… Это было, пожалуй, и всё, что Глин помнил о ночных драконах. Вот когда бы пригодилась лекция Звездокрыла, который только и знал, что расхваливать достоинства своих сородичей.
– Когти… разве они не знают, чего он хочет? – допытывалась Кречет.
– В конце концов, это его пророчество, – задумчиво сказал Ласт. – Понятное дело, ему хочется, чтобы оно исполнилось.
Провидец! Ну конечно же! Глин дёрнулся, словно Бархан кольнул его шипом своего хвоста за невнимание на уроке. Тот самый ночной, что десять
Однако же, выходит, сам Провидец тоже важная персона. Хочет их видеть? А может, и забрать с собой – туда, в бескрайний мир! Неужто время настало? Тогда и бежать не придётся… Наконец-то хоть что-то изменится!
Глава 4
Глин никогда особо не доверял легендам о ночном племени, всем этим россказням о чтении мыслей, о скрытом во тьме королевстве, которого никто не может отыскать, и о судьбоносных предсказаниях. Всё это походило на старинные сказки, столь же далёкие от правды, как предания о жалких воришках, когда-то правивших миром вместо драконов. Кроме того, Глин слишком хорошо знал Звездокрыла – умного, вечно серьёзного и болтливого до занудства, однако без всяких способностей к магии и совсем не страшного.
Однако следующим вечером, когда из тьмы входного туннеля, царапая гребнем высокий потолок, появилась гигантская фигура чернее бездонной пропасти, все фантастические слухи внезапно ожили в голове дракончика. Провидец был выше всех, даже больше Кречет, и впятеро страшнее.
Расправив огромные зубчатые, как у нетопыря, крылья, гость вглядывался в драконят, выстроенных в шеренгу. Серебристые чешуйки на внутренней стороне его крыльев были совсем как у Звездокрыла, только светились будто бы издалека холодным таинственным сиянием. Пронизывающий ледяной взгляд казался таким же таинственным и далёким. Он наверняка мог бы откусить головы всем пятерым, более того, смотрел так, будто очень хотел это сделать.
Глин терялся в догадках. Неужели они так уж плохи, чем провинились? Может, Провидец в самом деле читал мысли и видел, что драконята понятия не имеют, как исполнять пророчество. А может, увидел само будущее, где один сплошной провал и ничего больше. Или же понял, что Глин слишком слаб, и кровожадное чудовище так никогда и не вырвется наружу, а значит, всем планам конец.
Солнышко вытянулась рядом, сцепив передние лапы и гордо приподняв голову, но кончики крыльев у неё тряслись от страха. Глин и сам словно окаменел, пронизывающий взгляд ночного страшилища, казалось, сдирал с тела чешуйку за чешуйкой.
По другую сторону стоял Звездокрыл, который тоже здорово испугался, судя по тому, как застыл на месте. Наверное, как всегда, надеялся, что неподвижным будет не так заметен, и беда пройдёт стороной.
Земляной дракончик не отрывал взгляда от Провидца и на Ореолу не оглядывался, но сразу понял, когда тот посмотрел на радужную. В глазах гиганта мелькнуло отвращение, его нос презрительно
Вот бы Глину такие крылья! Расправить бы их на всю пещеру и укрыть друзей от страшного гостя. Вот бы ему когти, длинные, как сталагмиты, и острые, как осколки кремня. Быть бы ещё побольше для храбрости и похрабрее, чтобы казаться большим. Ничего на свете дракончику так не хотелось, как защитить друзей от этого огромного, надменного, опасного чудовища… Только бы оно не проникло сейчас в его мысли! Думать о коровах, только о коровах… о вкусных, жирных, восхитительных коровах…
Провидец медленно повернул голову и воззрился на Кречет. Длинный страшный коготь ткнул в сторону радужной.
– Что – это – такое? – с расстановкой прогремел ночной. Яд в его голосе мог бы прикончить десяток драконов прямо на лету.
Звездокрыл вдруг пошатнулся, отступил на шаг, и Глину стало видно Ореолу. Она присела на задние лапы, обвив их хвостом. Чешуя покрылась синими пятнами, вокруг которых завивались спиралью золотисто-пурпурные оттенки. Лишь огненно-красные блики за перистыми ушами показывали, как трудно радужной изображать каменную невозмутимость.
– Так получилось, – стала объяснять Кречет. Глин впервые видел злобную небесную дракониху оправдывающейся. – Яйцо небесных пропало, и нам пришлось добывать замену…
– У радужных? – перебил чёрный дракон с уничтожающим презрением.
Кречет махнула хвостом в сторону Ласта.
– Это ему пришло в голову! – прорычала она. – Яйцо принёс он.
– Зато драконят пятеро, а это главное, – подал голос морской дракон.
Длинная чёрная морда Провидца снова повернулась к Ореоле. Затем взгляд его метнулся к Солнышку, и та жалобно пискнула, прижимаясь к полу.
– Я бы сказал, четыре с половиной, – проворчал ночной. – Вот это называется песчаные крылья? Тебя что, недокармливают? Что с тобой?
Повисла тяжёлая пауза. Солнышко дрожала всем телом, не в силах выдавить ни слова.
– Она ест нормально, как и все! – бросила Цунами.
– А что мелкая, не её вина! – вставил Звездокрыл.
С уважением взглянув на него, Глин добавил:
– И дерётся она не хуже других, и Ореола тоже!
– Молчать! – рыкнул Провидец, и снова наступила тишина. Пронизывающий взгляд великана упал на Глина.
Коровы! Коровы! Жирные, сочные, такие вкусные.
Ночной дракон обернулся к тройке воспитателей.
– Что-то неладно здесь у вас.
– Ещё бы! – снова вскинулась Цунами. – И я могу сказать, что. Мы здесь как в плену! Нас ни разу в жизни не выпускали из пещер, и о жизни наверху нам известно только из свитков. Мы драконята судьбы, самые важные в мире, а эти трое обращаются с нами как со слепыми саламандрами!
Глин не верил своим ушам. Вот это храбрость!
– Придержи язык! – рявкнул Бархан.
– Не стану! – Цунами умоляюще взглянула на Провидца. – Заберите нас отсюда, пожалуйста! Возьмите с собой!