Пророчество о драконятах

Сазерленд Туи

Земляной дракончик невольно позавидовал: казалось, её не беспокоит ничто на свете.

– Как ты? – озабоченно спросил Глин.

Он подошёл и сел напротив, глядя в глаза. Солнышко тоже пристроилась рядом, прижавшись своим золотистым крылышком к фиолетовому.

– А что? – язвительно усмехнулась радужная. – Разве не было всё ясно с самого начала? Они только и твердили, какая я замечательная.

– Но ты и правда замечательная! – горячо возразил Глин. Ореола иронически взглянула на него. – Так и есть! – настаивал он. – Они просто не видят…

Она сердито дёрнула хвостом.

– Видят радужную, больше им не надо. Мне всё равно. Сами виноваты, что притащили меня сюда.

– Почему ты не стала драться с Провидцем? – спросила Солнышко. – Тогда бы он понял, какая ты храбрая и сильная.

– Какой смысл? Зачем участвовать в испытании, если уже заранее проиграл?

Небесно-синие чешуйки на спине Ореолы замерцали, их цвет постепенно переходил на остальное тело, вытесняя золото и пурпур.

– А нам наплевать, что там говорится в пророчестве и что думает Провидец! – нахмурился Глин. – Ты наша пятая, и мы не хотим никого другого.

– Очень мило с вашей стороны… – Ореола устало зевнула. – Пойду вздремну.

– Сейчас? – удивилась Солнышко. – Как ты можешь?

Земляной дракончик тоже был удивлён. Ореола всегда спала часок-другой после обеда, но сегодня? Меньше всего Глину хотелось, чтобы чёрное чудище застало его спящим. Он опасливо взглянул на коридор, ведущий в учебную пещеру. А вдруг Провидец способен читать мысли даже через каменные стены?

– Я устала! – отрезала радужная. – Меня и так считают ленивой, так какая разница?

Глин вовсе не считал Ореолу ленивой. На боевых тренировках и занятиях по драконьей истории она выкладывалась не меньше, чем остальные, хоть взрослые и не замечали. Просто ей нужен был и дневной сон, так уж радужные устроены. Впрочем, толку всё равно было мало: просыпалась она всё такая же усталая и раздражительная.

– Разбудите меня, если будет что-то интересное, – сказала Ореола, – но только если по-настоящему, не по-Солнышкину. – Она шутливо ткнулась носом в золотистый бок песчаной малышки.

– А вот и неправда! – возмутилась та, хлопая крыльями, – мне не всё подряд интересно. Просто вам почти всё не интересно.

– Я вот что имею в виду, – пояснила радужная. – Если пора уходить из пещер и исполнять пророчество, это интересно, а если ты изловила ещё одного белого краба в реке, то нисколько. Поняла? – Она снова пихнула носом песчаную, развернула длинный хвост, уже целиком синий, и удалилась в свою спальню.

Солнышко растерянно моргнула.

– Не обижайся, – утешил её Глин, – тот краб и впрямь был интересный.

– Правда? – обрадовалась Солнышко.

– Я бы не возражал проснуться пораньше, чтобы взглянуть на него.

– Вот почему половина от него досталась тебе, а не кому-то другому!

Она подошла к своему любимому сталагмиту и стала карабкаться наверх, цепляясь когтями за углубления в камне. Глин полез на соседний столб.

– Послушай, – начал он, – тебе не хотелось бы отсюда удрать?

В зелёных глазах Солнышка мелькнул испуг.

– Как, совсем? Уйти без разрешения? – Она чуть не сорвалась с камня от неожиданности. – Что ты, как можно! Мы же должны исполнить пророчество.

– Разве? Ну… то есть, должны, конечно, – поправился он, – но что, если воспитатели и сами толком не знают, как его исполнить? Может, нам как раз и нужно уйти, чтобы всё сделать самим и остановить войну.

Обвив хвостом сталагмит, Солнышко встала на его верхушку и вытянулась, пытаясь достать до сталактитов, торчащих вниз с потолка.

– Что-то я сомневаюсь, Глин. Надо просто слушаться пророчества, и всё получится. – Махнув лапой, она царапнула когтем самый кончик известковой сосульки, но достать выше так и не смогла и уселась со вздохом разочарования.

Глин покосился на мягкое голубое сияние, исходившее из спальни Ореолы. Как слушаться, если радужные крылья в пророчестве даже не упоминаются?

Может, оно не настоящее?

Глава 5

Ждать пришлось довольно долго. Наконец Звездокрыл приплёлся назад, за ним шагал Провидец. Глин терялся в догадках. Решился ли ночной дракончик признаться, что не умеет ни читать мысли, ни видеть будущее? Что он совсем обыкновенный, ничем не лучше остальных. Только кому хватит смелости сказать такое самому Провидцу?

Чёрный великан, не промолвив ни слова, исчез в пещере воспитателей. Звездокрыл бросил взгляд на Солнышко с Глином, затем тоже развернулся, направляясь в спальню.

Глин поспешил следом.

– Ну как? – нетерпеливо спросил он. – Что сказал Провидец?

– Мне нельзя об этом говорить, – буркнул Звездокрыл. Усевшись посреди пещеры с заложенными за спину крыльями, он принялся копаться в куче свитков.

– Вот, – подсказал Глин, доставая из-под уступа скалы, на котором обычно спал, закатившийся толстый свиток с серебряными рунами. Звездокрыл ловко подхватил манускрипт одной лапой и сунул под крыло, потом забрался повыше, обернулся хвостом и принялся читать.

– Ну и ну, – покачал головой Глин, – неужто всё так плохо?

«Сказания о ночных драконах» были у Звездокрыла самыми любимыми и лучшим средством утешения после драк и ссор.

Ночной дракончик сердито дёрнул хвостом.

– Мне нужно много учить.

Глин усмехнулся.

– Да ты и так всё знаешь! Должно быть, больше всех в Пиррии. Неужели Провидец не прочитал этого в твоей голове?

Звездокрыл молчал.

– Я думал, ты ему понравился, – продолжал Глин. – Небось, расписывал, каким ты должен стать великим и доблестным, раз ты ночной.